Иван Федюнинский - На Востоке
— За вами что, гнались? — спросил его комиссар полка, заметив, что воин едва переводит дух после быстрого бега.
— Нет, товарищ комиссар, никто не гнался, — возразил Смирнов, и на совсем еще юном его лице появилась растерянная улыбка.
— А почему же у вас такой вид усталый?
— Да я от переправы до командного пункта бежал, боялся опоздать к началу боя. Мне сказали, что скоро начнется.
— Молодец, коль так. Прибыли вы вовремя. Идите в свой батальон. Желаю успеха в бою. — Комиссар крепко пожал руку солдату.
Пожелал удачи бойцу и я.
И вот он в числе первых ворвался на сопку Ремизова, а вместе с ним комсомолец Захар Степанов. Этот воин продемонстрировал свою отвагу еще в бою на горе Баин-Цаган. С тех пор его всегда видели в первых рядах атакующих. 23 августа Степанов был ранен, однако, перевязав рану, продолжал драться с врагом.
В числе отличившихся в боях за высоту Ремизова мне назвали имя командира взвода 7-й роты младшего лейтенанта И. К. Берлюга. Это очень смелый и искусный воин. 28 августа он шесть раз водил в атаку своих красноармейцев, нанося противнику большой урон.
Вершина была уже в наших руках, но бой за высоту продолжался. Повсюду слышались выстрелы винтовок, частая дробь пулеметов, взрывы гранат. И вдруг раздалось победное ура. Это 3-й батальон капитана Александра Максимовича Акилова ворвался в окопы противника. Одновременно 1-й батальон капитана Федора Яковлевича Панькова дружным штыковым ударом выбил врага с занимаемых позиций и вышел на указанный рубеж. Надо сказать, что с начала наступления батальон под руководством коммуниста Панькова десять раз участвовал в штыковых атаках, десять раз обращал в бегство самураев. Непременным участником этих атак был сам комбат. Он показывал примеры храбрости, умения искусно владеть оружием. В этом бою Федор Яковлевич был ранен, но не покинул поля боя и продолжал руководить подразделением.
Итак, полк выполнил поставленную задачу. К полуночи 28 августа он овладел вершиной сопки Ремизова. Майор Беляков уточнил позиции батальонам и приказал занять круговую оборону. В центре боевых порядков, фронтом на восток, встала полковая батарея, которой в это время командовал лейтенант Н. Румянцев.
Наступал рассвет. И вдруг предутреннюю тишину разорвали взрывы гранат, треск пулеметов, крики банзай. Разведка доложила: японцы идут в атаку. Значит, враг предпринимает попытку вырваться из окружения. Майор Беляков приказал артиллеристам выкатить вперед свои орудия. В то же время по распоряжению командира 2-го батальона капитана Коровяка командир пулеметной роты подтянул к угрожаемому участку пулеметы.
Крики японцев становились все громче. Вскоре бойцы и командиры увидели врага. Он двигался густой массой по узкой ложбине между двумя высотками. Все ближе и ближе подходили они. И тут батальоны одновременно открыли мощный пулеметный и ружейный огонь, в противника полетели гранаты. Батарея лейтенанта Румянцева ударила картечью. Японцы, наткнувшись на сплошной свинцовый ливень, устилали землю трупами, но продолжали лезть вперед.
Вот одна группа неприятеля ринулась на окоп, в котором находился комиссар батальона. По вражеской группе ударили наши пулеметы, свинцовый ливень буквально вымел японцев. Бойцы поспешили на помощь раненому комиссару, вынесли его в безопасное место и перевязали.
Между тем, не выдержав нашего меткого и губительного огня, японцы откатились назад, оставив на скатах высоты сотни трупов солдат и офицеров.
Приближалось утро. За высотой Ремизова, в долине реки Хайластын-Гол, грохотали залпы орудий, рвались мины и слышался треск пулеметов. Это воины других частей отбивали попытки врага вырваться из окружения.
Медленно занимался рассвет. На фоне восходящего солнца алели знамена, трепещущие на легком степном ветерке. На вершине выделялось знамя нашего 24-го мотострелкового полка с надписью: Ждем вас с победой…
Казалось бы, уже исход боя ясен, японцы потерпели сокрушительное поражение, и сопротивление бесполезно. Но нет, они еще продолжали драться, и порой отчаянно. Приходилось бросать против них не только взводы, роты, но и батальоны. 30 августа боем двух батальонов нашей части против большой группы неприятеля руководил начальник штаба полка капитан Василий Васильевич Полунин. Здесь особенно ярко раскрылись его способности как командира. Спокойный и немного флегматичный в обычной обстановке, в бою он становился порывистым, энергичным, решения принимал дерзкие.
Под руководством капитана Полунина батальоны полностью уничтожили окруженного противника, не дав ему вырваться из кольца.
В этом бою во время ночной атаки получил ранение командир 3-го батальона капитан Акилов. Превозмогая боль, он продолжал руководить боевыми действиями подразделения.
Если на земле 28–31 августа шли уже небольшие схватки, то в небе в эти дни разгорались ожесточенные воздушные бои. 31 августа с советской стороны в бою принимали участие 126 истребителей, со стороны японцев — 27 бомбардировщиков и 70 истребителей. В результате враг потерял 22 самолета. Всего с 28 по 31 августа наша авиация сбила 45 японских истребителей и 4 бомбардировщика.
К утру 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских захватчиков. Наши войска ни на одном из направлений не пересекали границу, хотя враг не имел сил задержать нас. Это явилось еще одним подтверждением тому, что Советский Союз и Монгольская Народная Республика не были сторонниками развязывания войны, они стремились к миру, и только к миру, который пришлось завоевывать с оружием в руках.
31 августа в войсках был получен и зачитан приказ командования: Товарищи бойцы, командиры и политработники! Вашими боевыми подвигами гордится великий советский народ. Вы вписали новые славные страницы в историю героических побед Рабоче-Крестьянской Красной Армии. История войн знает не много примеров такого блестящего выполнения плана окружения и уничтожения большой группы противника, какой осуществили вы…
Командование поздравляет всех бойцов, командиров и политработников с блестящей победой над врагом и объявляет благодарность всем участникам боевых действий в районе реки Халхин-Гол…[29]
С 1 сентября советско-монгольские войска развернули работы по укреплению государственной границы Монгольской Народной Республики. Но японцы всячески стремились помешать этому. Подтянув свежие части 2-й пехотной дивизии, они 4 сентября двумя пехотными батальонами предприняли наступление на высоту Эрис-Улай-Обо, но контратакой наших частей, выдвинутых из резерва Южной группы, были отброшены. Противник оставил на поле боя свыше 350 трупов.
