Дмитрий Смирнов - Записки чекиста
А какая встреча обходится без самогона? Кружка, другая, и пошли разговоры, откровенные признания.
Да, Бобровничи прибыл из-за границы. Что, не верите? Вот вам подлинное удостоверение «БНР», подписанное самим «президентом» Абрамчиком! Сколько с ним, с Бобровничи, ещё человек перемахнуло через границу? Придёт время — узнаете. Пока что сюда должен вот-вот явиться один из них.
Тот пришёл в разгар выпивки, назвался «Фином» и с жадностью потянулся к кружке с первачом.
— Гляди, не перебарщивай, — начальническим тоном предупредил Бобровничи.
Но Фин отмахнулся:
— Брось, «Джо», у меня тоже есть голова на плечах.
«Так, — мысленно отметил Покровский, снова наполняя кружки. — Фин и Джо — шпионские клички. За старшего у них Джо».
А Бобровничи уже начал собираться в путь.
— Фин останется с вами, — сказал он. — Дорогу я теперь знаю, когда нужно будет, приду.
И в тот день, и в последующие Фин все чаще стал жаловаться на тоску по родным местам, по своим близким, живущим где-то здесь, в Белоруссии. Мол, считают его пропавшим во время войны без вести, а он жив-здоров, да только родне на глаза показываться не смеет. А потом начал говорить о приближающейся зиме, поругивать Джо, Рогулю с Абрамчиком и американцев. Оба «лесные брата», Костюкевич и Покровский, помалкивали. Только сочувственно кивали головами: проверяй, мы, голубчик, и не таких видывали.
Однажды Покровский и сам решил проверить искренность Фина.
— Что ты ноешь? — сердито спросил он. — Или мы тебя держим в лесу? Без тебя жили и дальше проживём.
— Убирайся на все четыре стороны! — поддержал товарища Костюкевич. — Только как на это твой Джо посмотрит.
— А на это нам с тобой наплевать, — хлопнул Покровский «брата» по плечу. — Они знают друг друга, одной верёвочкой связаны и пускай разбираются сами.
— Да вы что? — выпучил Фин глаза. — Разбираться с этой скотиной? Он же сволочь последняя, прихвостень Рогули. Чуть что — сразу прикончит, а я ничего плохого не сделал и делать не буду. Не хотите совет дать — не надо. Сам уйду, а в этой берлоге больше не останусь.
Голос и тон, весь вид молодого, затравленного постоянным страхом парня был искренним.
И Покровский рискнул:
— Ну какой мы тебе можем дать совет? Чем можем помочь, если сами, за прошлую службу в полиции, с петлёю на шее живём? Ночь наступит, и перед глазами — ров. А в нем женщины, дети расстрелянные. Разве такое простят?
— Но ведь я никого не убивал! — с болью воскликнул Фин. — За что же меня?
— А тебя и не тронут, если крови людской на руках нет, — спокойно вставил Костюкевич. — Говорят, будто есть такой закон для всех, кто является с повинной. Эх, — и «брат» тяжело вздохнул, — знать бы это раньше…
Рано утром Фина не стало. Куда он ушёл? Если к Джо, так тому и придраться не к чему. Парень жаловался, ныл, ему отвечали. Впрочем, вряд ли Бобровничи-Джо решится полезть на двоих до зубов вооружённых «лесных братьев». Предпочтёт, скорее всего, переждать несколько дней.
А тем временем…
А тем временем из районного отделения МГБ поступило сообщение, что Фин явился туда с повинной. Он принёс с собой два пистолета, ампулу с ядом, паспорт, военный билет и трудовую книжку на имя Михаила Васильевича Дубровского.
Сдавая все это чекистам, предупредил:
— Документы липовые, у меня другая фамилия. И родился я здесь, в Белоруссии.
Снова был услышан рассказ о пути, неизбежно ведущем в бездну.
Белорусский юноша, почти подросток, попадает на каторгу в гитлеровскую Германию. За похлёбку из брюквы, за варево из полугнилой картошки работает на немецкого бауэра в деревне Оленберг, что над Рейном. Как великое счастье — победа над гитлеровцами, обернувшаяся приходом союзников-американцев. Но они и не думали о передаче на советскую Родину вчерашних немецких рабов. Вместо этого — уговаривания не возвращаться в Советский Союз. Беспрерывное, день за днём, запугивание ожидающими там репрессиями, неминуемой ссылкой в сибирские лагеря.
Сильные духом люди шли на все, только бы возвратиться домой. Слабовольные оставались.
Остался и этот парень.
Голод, нищета, работа от случая к случаю. Был и в Западной Германии, и в Соединённых Штатах. Из Пенсильвании за бродяжничество выслали на Гудзоновы острова, в специальный лагерь для таких же бездомных бродяг. А оттуда опять в Западную Германию, в Гамбург, и ещё дальше, в город Вюрцбург. На этот раз в лагерь для так называемых перемещённых лиц. Из Германии наконец перебрался в Англию, где случайно встретил на улице такого же горемыку, вместе с которым довелось батрачить на немцев. Тот и свёл с бывшим майором гитлеровской армии, карателем и националистом Борисом Рогулей, выступавшим теперь в роли защитника «страдающего от большевистского ига» белорусского народа, а заодно занимавшимся вербовкой агентуры для империалистических разведок.
Повторилась старая альтернатива: «или — или». Или делай, как тебе говорят, или можешь подыхать с голоду.
Мюнхен. Номер в гостинице «Вюртембергский дворец». Здесь дождался ещё одного новичка, такого же выходца из Белоруссии, назвавшегося «Беном». Познакомился с Петром Сычом, сподвижником Бориса Рогули по вербовке. Пётр Сыч и взял на себя все дальнейшие «заботы» о новичках. Сам возил их на испытания «детектором лжи», сам же отвёз в школу американских шпионов и диверсантов, находящуюся в небольшом немецком городке Кауфбейрене. В этой школе Бен и Фин познакомились со своими будущими сообщниками — Карлом и Джо. А когда вся четвёрка прошла полный курс шпионской подготовки, наступила пора за него расплачиваться.
Начались приготовления к переброске через советскую границу.
На снабжение своих агентов американцы не поскупились. Дали каждому по автомату, по обычному и бесшумному пистолету, по набору для тайнописи. Снабдили всех портативными радиостанциями. Не забыли дать и карты района выброски, изрядные суммы денег. Обеспечили маленькими ампулами с мгновенно действующим ядом, чтобы эти отважные ребята не попали, храни их господь, живыми в руки чекистов.
Очень торжественным, трогательным оказалось также и прощание с пассажирами самолёта без опознавательных знаков. Мягкосердечный, чувствительный Борис Рогуля, соизволивший самолично прибыть на аэродром, даже слезу пустил. А суровый и немногословный американец, начальник шпионской школы, посчитал необходимым ещё раз заверить парней, что, вернувшись с задания, они могут жить где угодно и будут всем обеспечены.
Потом был прыжок в ночную тьму, приземление, слава богу, удачное. Быстро спрятали парашюты и запасную рацию. Шли всю ночь, а под утро Джо развернул антенну и передал шифровку о том, что все обстоит благополучно. Углубившись подальше в лес, под густой развесистой сосной вырыли яму и спрятали в ней все, что привезли с собой. Было тихо вокруг, и это шпионов успокоило. Но когда, дня через два, Фин и Карл отправились на разведку, нервы сдали и у одного, и у другого. Сдрейфили сразу же, как только услышали окрик сторожа лесопилки. Улепётывая от старика, Карл развил такую скорость, что и заплечный мешок с вещами бросил. А в мешке среди прочего — автомат…
