Владимир Трухановский - Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры
Во время этих событий Дизраэли находился в Париже, наслаждался близостью с французским двором и не очень хорошо понимал происходящее в Лондоне. «Молодая Англия» в это время была, по оценке Р. Блэйка, «вряд ли более чем мечтой». Пиль сформировал новый кабинет в декабре, и Смис — самая яркая после Дизраэли фигура в «Молодой Англии» — по настоянию отца согласился занять пост заместителя министра иностранных дел. Это означало, что из противника Пиля он становился его сторонником. Чувствуя большую неловкость, Смис попытался оправдаться перед Дизраэли: «Все складывается так, чтобы вы сочли меня подлецом», «Извините, что я причиняю вам боль». Но пойти на окончательный разрыв с отцом, виконтом Стрэнгфордом, он не мог. «Молодая Англия» распадалась. Дизраэли отнесся с пониманием к «предательству» Смиса, и дружеские отношения между ними сохранились.
В это время «Молодая Англия» для Дизраэли уже стала пройденным этапом. Она использовалась им для партизанских действий в политике, вдохновляла при написании романов, но средством достижения власти служить не могла. Как замечает X. Пирсон, «Дизраэли не мог удовлетвориться ролью капитана ограниченной группки… Он хотел и намерен был стать премьер-министром Англии и поэтому начал операции по достижению этой цели, предприняв сокрушительную атаку на действовавшего тогда премьер-министра, наиболее сильного и популярного политического деятеля как в стране, так и в палате общин».
Переходя в генеральное наступление против Пиля, Дизраэли воспользовался тем, что, когда стало известно о намерении премьер-министра отменить хлебные законы, в среде землевладельцев возникло сильное движение за сохранение существующего положения. Появились соответствующие организации: Антилига (против лиги, выступавшей за отмену хлебных законов), Центральное сельскохозяйственное протекционистское общество и др. Они содействовали консолидации в парламенте протекционистской партии и тому, что Дизраэли получал такого союзника, как Бентинк.
Выступления Дизраэли в парламенте были выдержаны в крайне резких, язвительных, граничащих с оскорблениями выражениях. Он стремился полностью дискредитировать Пиля как партийного и государственного деятеля, остро критиковал и саму партию тори в том виде, который она приобрела под лидерством Пиля. Дизраэли не мешало это делать то обстоятельство, что он сам принадлежал к этой же партии. Для Дизраэли «это была просто враждебность, — замечает Пирсон, — испытываемая амбициозным человеком против любого, кто стоит на его пути и препятствует его продвижению».
Дизраэли обвинял Пиля в том, что он перехватил у вигов их программу. Формулировалось это следующим образом: «Достопочтенный джентльмен захватил вигов в момент купания и унес с собой их одежду». Эта образная форма такого обвинения впоследствии часто встречалась в политических речах в Англии и в XX в. Пиля справедливо упрекали в том, что, до того как он стал премьер-министром, он придерживался протекционистских принципов, а теперь занимает прямо противоположную позицию. Возразить против этого было нечего.
В своих выступлениях Дизраэли дал характеристику консервативного правительства, с восторгом встреченную вигами. Она была настолько яркой, что впоследствии неоднократно использовалась в Англии либералами и лейбористами для оценки других консервативных правительств. «Что касается меня, — говорил он, — то, если мы действительно нуждаемся в свободной торговле, я, отнесясь с уважением ко всякому гению, предпочел бы, чтобы такая мера была предложена Кобденом, а не человеком, который, применяя ловкое парламентское маневрирование, обманывает благородное доверие великого народа и великой партии. Что касается меня, то мне безразлично, какой будет результат. Распустите, если вам так нравится, парламент, который мы предали, и апеллируйте к народу, который, я уверен, не доверяет вам. Мне остается по крайней мере возможность публично изложить свою уверенность в том, что консервативное правительство — это организованное лицемерие».
Впечатление от этой речи было настолько сильным, что рядовые тори — члены парламента, хотя и несколько застенчиво, приветствовали Дизраэли. Одни министры-тори сидели с каменными лицами. К этому времени Дизраэли стал прекрасным оратором в палате общин. В Англии ораторское парламентское искусство — важное условие для того, чтобы занять видное положение в политической и государственной жизни страны, оно создает авторитет тому, кто им владеет. Дизраэли владел им в совершенстве. Он всегда досконально знал обсуждаемый вопрос, представлял себе юридические и процедурные правила, которые встретятся на пути его предложений или соображений. Его речь всегда была строго логичной, живой, образной, построенной так, чтобы постепенно, по нарастающей возбуждать интерес слушателей, даже самых пассивных и недалеких (такие встречались, и в немалом количестве, в палате общин). Неотразимая логика в сочетании со строго продуманной эмоциональной подачей материала производила очень сильное впечатление. Знание человеческой натуры и дремлющих в ней эмоций, умение разбудить их, апеллировать к ним и привлечь на свою сторону было сильной стороной ораторского искусства Дизраэли. Хорошую службу в этом сослужили ему глубокое знание истории, опыт талантливого литератора, способного глубоко понять души своих героев, и, конечно, актерские способности. Каждый по-настоящему видный политический деятель в той или иной мере актер. Именно актерские данные помогают ему эмоционально довести до слушателей свои идеи, внушить им согласие со своей позицией, наконец, сформировать в их воображении свой благоприятный образ. Каждый человек, как правило, стремится предстать перед другими с лучшей стороны. У политиков это стремление превращается в целеустремленную линию поведения.
Во время дискуссии о хлебных законах Дизраэли уже полностью владел вниманием членов палаты общин — как своих единомышленников, так и противников. Когда объявлялось, что он собирается выступить, члены парламента терпеливо сносили скуку обычных дебатов, с тем чтобы не оказаться без места на скамье в тот момент, когда будет выступать Дизраэли. В палате общин наблюдается странное явление: мест на скамьях меньше, чем депутатов. Обычно многие из них во время бесконечных неинтересных прений пребывают в буфете за двойным виски или в курилке, обмениваясь новостями, сплетнями и анекдотами. Когда начинается выступление интересного оратора, все бросаются в зал заседаний, и тому, кто не очень торопится, придется, стоять в проходе или сидеть на ступеньках лестницы. Так бывало на выступлениях Дизраэли. В общем к этому времени он как оратор был уже сильнее Пиля.
