Из зарубежной пушкинианы - Фридкин Владимир Михайлович

Итак, Элим Мещерский подарил Оттилии Гёте издание немецкого перевода «Кавказского пленника». Но к 1829 году таких изданий было два. О каком же из двух изданий идет речь? Вот что по этому поводу пишет М. П. Алексеев: «Мы знаем теперь, что Оттилия получила от Мещерского, скорее всего, немецкий перевод „Кавказского пленника“, сделанный А. Вульфертом». И далее в примечании автор добавляет: «В руках Оттилии могла быть известная контрафакция — тот же перевод, но с воспроизведением подлинного русского текста, выпущенный Е. Ольдекопом — издателем петербургской немецкой газеты и цензором».

Итак, какое же из двух изданий Пушкина Гёте держал в руках? Еще одна загадка. Разгадать ее нетрудно. Войдем в дом Гёте со стороны площади Frauenplan, поднимемся на второй этаж, перешагнем еще две ступеньки… И вот — мы в просторной прихожей. Здесь в застекленных шкафах хранится коллекция минералов, которые Гёте собирал всю жизнь.

Налево — кабинет Гёте, прямо — вход в его библиотеку, огражденный металлической решеткой. Это — святая святых. А вот и доктор Эккерт, директор дома-музея, он нам поможет. Мы входим с ним в библиотеку. На незастекленных открытых стеллажах — около шести с половиною тысяч книг. «Русских» книг — восемь; их можно найти по каталогу библиотеки.

Вот книга Джона Бауринга «Российская антология» — Specimens of the Russian Poets (второе лондонское издание 1821 г.). И хотя книга частью не разрезана, известно, что Гёте знакомился с ней и отозвался о ней: «Г. Бауринг в 1821 г. одарил нас русской антологией, откуда нам ближе стали известны некоторые далекие восточные таланты, от которых нас отделяет их менее распространенный язык». Антология Бауринга содержит переводы на английский язык стихов Державина, Батюшкова, Ломоносова, Жуковского, Карамзина, Дмитриева, Крылова. Стихов Пушкина в ней нет. На форзаце книги дарственная надпись автора. Письмо Пушкина А. А. Бестужеву, написанное в конце января 1825 года, говорит о том, что Пушкин знал об антологии Джона Бауринга и, возможно, читал критический отзыв о ней Бестужева. Бестужев, критикуя Бауринга, утверждал самобытность русской литературы, ее независимость от английских и немецких влияний.

Вот книга Федора Глинки «Письма русского офицера», изданная в 1814 году в Москве. Ее автор не только был героем Отечественной войны, декабристом, другом Пушкина по литературному обществу «Зеленая лампа», но и ходатайствовал о смягчении наказания поэту в 1820 году перед его ссылкой. В письме к Пушкину из Твери 28 ноября 1831 года Федор Николаевич писал: «Если б я и забыл Вас, то мне напомнила бы о Вас жена моя, которая еще недавно поставила портрет Ваш подле Шиллера и Гёте». Книга целиком разрезана, и, кто знает, может быть, по книге Федора Глинки Гёте знакомился с историей Отечественной войны русского народа.

Вот два экземпляра книги графа Дмитрия Ивановича Хвостова «Стихи ея Императорскому Высочеству Государыне Великой Княгине Марии Павловне наследной Герцогине Веймарской на случай ее прибытия в Санкт-Петербург», изданной в немецком переводе в 1822 году в Петербурге. Возможно, что эти книги были подарены Гёте самой великой княгиней, с которой он был дружен, или кем-то из ее окружения. А вот немецкий перевод книги того же автора «Послание к Н. Н. о наводнении Петрополя, бывшем в 1824 году 7 ноября», изданный в Петербурге в 1825 году. В сатирической «Оде его сият. гр. Дм. Ив. Хвостову» Пушкин сравнил Хвостова с Байроном («Он — лорд, граф — ты! Поэты оба!»). Оказывается, стихи Хвостова мог читать если не Байрон, то Гёте. Так и хочется заглянуть в книгу и посмотреть, как переведены на немецкий нелепые архаические строки этого послания, например:

Как тогда свирепствовал Борей,

И сколько в этот день погибло лошадей?

По разным стогнам валялось много крав,

Кои лежали там, ноги кверху вздрав.

Но время торопит. И вот наконец цель наших разысканий — книга Пушкина. На титульном листе читаем: Der Berggefangene von Alexander Puschkin. Aus der Russischen Uber-setzung V. Wulfert, 2 Ausgabe besorgt v. E. Oldekop, St. Petersburg, 1824^[29].

Итак, Элим Мещерский подарил Оттилии Гёте именно второе издание, контрафакцию, в котором наряду с немецким переводом был опубликован русский текст поэмы. Известно, что издание Ольдекопа помешало Пушкину в 1824 году осуществить второе издание «Кавказского пленника». В письме к Вяземскому Пушкин писал из Одессы 15 июля 1824 года: «Я было хотел сбыть с рук „Пленника“, но плутня Ольдекопа мне помешала. Он перепечатал „Пленника“, и я должен буду хлопотать о взыскании по законам». Известно также, что эти хлопоты остались безрезультатными. Книга Пушкина целиком разрезана, помет на ней нет.

Рассказ о книге Пушкина в библиотеке Гёте был бы неполным, если не добавить, что два прижизненных издания Пушкина хранятся в Центральной библиотеке немецкой классики, расположенной в Зеленом замке, рядом с дворцом Карла-Августа. Это два известных издания: «Евгений Онегин», главы четвертая и пятая, 1828, Санкт-Петербург, и «Полтава», 1829, Санкт-Петербург. Обе книги разрезаны и имеют экслибрисы Великого герцогства Саксен-Веймарского (Bibliothek der Sekundogenitur des Grossh. Sächs. Hauses). По-видимому, обе пушкинские книги принадлежали великой княгине Марии Павловне, сестре Николая и невестке Веймарского герцога Карла-Августа, прожившей в Веймаре почти пятьдесят пять лет и там же похороненной в 1859 году. То, что экслибрис имеет более позднее происхождение (60–70-е годы прошлого века), не противоречит этому предположению. Мария Павловна своего экслибриса не имела. Принадлежавшие ей русские книги (например, русский псалтырь московского издания 1824 года) имеют тот же поздний экслибрис, что и книги Пушкина. По-видимому, экслибрис появился на книгах позже.

С 1797 года Гёте был попечителем великогерцогской библиотеки. Потому и с этими книгами Пушкина он мог быть знаком. И хотя Гёте по-русски не читал, о Пушкине и об этих книгах он мог беседовать с самой Марией Павловной, которая интересовалась культурной жизнью России. Об этом свидетельствует, в частности, содержание ее обширной переписки с В. Ф. Одоевским, хранящейся в Веймарском государственном архиве. Эта переписка относится к позднему периоду (1856–1859), когда Одоевский заведовал Румянцевским музеем. В этом же рукописном фонде хранятся известные и хорошо изученные письма Николая сестрам Марии Павловне и Анне Павловне (жене Вильгельма Оранского) о дуэли и гибели Пушкина.

Веймар — это город-музей. А музеи воссоздают атмосферу эпохи, как бы поворачивают время вспять. Это называют «эффектом присутствия». В Веймаре не только хранятся книги и рукописи. Улицы, площади, дома, деревья — здесь такие же современники и персонажи Гёте, как «дуб уединенный» или сосновая роща в Михайловском у Пушкина. И эти живые свидетели иногда более красноречивы, чем иная строка; на них лежит отсвет поэта.

Пройдемся по Веймару. Откуда начать прогулку? Ну хотя бы из библиотеки дома Гёте, откуда мы только что вышли. Спускаясь со второго этажа на первый, проходим мимо застекленной витрины с синим с золотыми пуговицами мундиром, украшенным лентой и звездой — орденом «Белого сокола». Министр и действительный тайный советник Гёте любил принимать гостей в этом мундире на первом этаже в комнате Юноны, служившей приемной и музыкальной гостиной. Зайдем в нее. У самого входа, справа от двери, огромный бюст богини Юноны — римская копия с мраморного оригинала I века н. э. Слева у стены — венский рояль работы Андреаса Штрайхера, друга юности Шиллера. На левой стене над роялем — картина друга Гёте художника Мейера «Сцены античной свадьбы», справа от нее — портрет друга Гёте Карла Цельтера. На правой стене, куда выходят окна, — картины итальянских мастеров Караваджо, Цуккари, Фьорентино. Через эту гостиную прошли паломники со всех концов света, здесь отшумел весь современный Гёте культурный мир. Здесь были Гегель, Фихте, Шеллинг, братья Гумбольдты, Гейне, Мицкевич, Жуковский… На этом рояле играли двенадцатилетний Мендельсон (в будущем учитель внука Гёте, Вальтера), молодая Клара Вик, Мария Шимановская… Здесь Зинаида Волконская рассказывала Гёте о Пушкине. Гости Гёте смотрели через эти же окна на ту же площадь перед домом, на тот же фонтан, на ту же узкую мощенную камнем Фрауенторштрассе, которая ведет к ратуше…