Елена Доброва - Гениальные аферы
Ванька создал настоящую воровскую империю, которая просуществовала немногим более трех лет. Каин выдавал властям мелких воришек, а матерых воров укрывал.
В результате в Москве с каждым днем возрастало число беглых солдат, убийц и грабителей. Один из историков справедливо заметил, что такое скопление всякой нечисти «должно было выразиться общественным бедствием». Так и произошло. Весной 1748 года в Москве начались страшные пожары. Сгорели тысячи домов, в дыму погибли сотни горожан. Люди в страхе за свою жизнь покидали дома и поселялись за городом в чистом поле.
Императрица, обеспокоенная происходившими в Москве событиями, повелела ввести в город войска. Кроме того, по ее высочайшему указанию была создана специальная комиссия, которую возглавил генерал-майор Ушаков. Для того чтобы предупредить новые поджоги, команда Ушакова задерживала на улицах Москвы всех подозрительных людей и, минуя сыскной приказ, где у Каина все были подкуплены, отправляла их в комиссию.
Так настала пора стремительного заката громадной Ванькиной империи. Все его «подвиги» были раскрыты. На счет Каина были записаны многие грабежи, поджоги, вымогательство и умыкание девиц – Ванька всегда был «страстен до женщин».
Присланный в Москву новый генерал-полицмейстер Татищев отдал приказ о срочном аресте Ваньки Каина, которому вынесли обвинение в хищении 15-летней дочери Тараса Зевакина.
Сначала Каин все отрицал, однако под пытками не выдержал и раскрыл изумленному Татищеву весь механизм чиновничьего беспредела, царящего в Москве: от графа Шереметьева, который брал взятки рублями, кафтанами и баранами, до безымянного протоколиста, требовавшего за свои услуги аршин черного бархата. Генерал-полицмейстер был до такой степени потрясен всем услышанным, что решил ходатайствовать об учреждении по делу Ваньки Каина особой комиссии.
Понадобилось шесть лет, чтобы во всех подробностях расследовать Ванькины деяния. В 1755 году Ивану Каину был вынесен смертный приговор. Его должны были колесовать, но Сенату удалось отменить смертную казнь.
В результате после наказания кнутом Каину вырвали ноздри, на щеках и лбу выжгли слово «вор», после чего бывший «хозяин Москвы» был сослан на каторгу в Сибирь.
Однако «подвиги» первого российского вора надолго сохранились в памяти народной, так что даже в начале XX века урочище, где Ванька Каин устроил народное гулянье по случаю собственной свадьбы, москвичи все еще называли Каиновой горой.
Афера с завещанием
В сентябре 1858 года в Санкт-Петербурге в собственном доме умер бездетным один из богатейших представителей российского купечества Козьма Васильевич Беляев. Купец первой гильдии родом из никому не ведомого в Петербурге городка Сарапула принадлежал к тем людям, которые «сотворили себя сами» буквально из ничего.
Точной величины его состояния не знал никто, но зато было известно, что Беляев владеет несметным богатством. И надо сказать, что для такого вывода имелись основания.
Так, в сентябре 1858 года купец по одному только Петербургу одновременно вел два огромных контракта: на покупку судостроительного завода Берда и литейного завода герцога Лейхтенбергского. По первой сделке Беляев вместе с купцами Жадимеровским и Клеменцом покупали полностью производство и Гутуевский остров за 2,3 млн. рублей, причем из этой суммы Беляев вносил 1,5 млн. рублей. А кроме этого, Козьма Васильевич брал огромные винные откупа в разных регионах России, управлял спиртовыми и винными заводами, занимался лесозаготовкой, рыбными промыслами и пр.
Купец I гильдии К.В. Беляев
Между тем для окружающих не являлось тайной и плохое здоровье купца: помимо артрита, мешавшего ему ходить, он страдал болезнью сердца, мучился сильными мигренями. Впрочем, до самых последних минут он сохранял завидную бодрость духа, ум предпринимателя оставался точным и ясным. Смерть купца последовала от обширного кровоизлияния в мозг, что и было удостоверено надлежащим образом. Вообще, естественность причины смерти Козьмы Васильевича Беляева никогда не подвергалась сомнению и никем не оспаривалась.
6 ноября 1858 года, по прошествии 40 дней с момента кончины, вдова Козьмы Васильевича, Екатерина Васильевна Беляева, предъявила для засвидетельствования в Первом департаменте Санкт-Петербургской гражданской палаты духовное завещание мужа, датированное 10 мая 1858 года. Завещание было исполнено на одной странице листа обыкновенного формата, подпись купца легко прочитывалась как «Козьма Беляев». Текст завещания в существенной своей части гласил: «Все движимое и недвижимое имение, в чем бы оно ни состояло и где бы оно ни оказалось, денежный капитал, какой будет налицо, в делах и оборотах или в долгах на других, и все мои коммерческие предприятия с казною и частными лицами предоставляю в неприкосновенную собственность моей жены, Екатерины Васильевны Беляевой, должной сделать следующие выдачи – родной сестре моей, вдове Анне Васильевне Ремянниковой 4000 рублей, вдове Анне Никифоровне Арефьевой 2000 рублей и конторщику моему Николаю Дмитриевичу Шмелеву 3000 рублей».
Палата приняла предъявленное завещание к рассмотрению, а тем временем из полиции был получен документ, составленный в случае возможного возникновения спора о наследовании. Он представлял собой полицейский акт, составленный и подписанный старшим помощником станового надзирателя Рошковским и являвшийся, по сути, описью бумаг и личного имущества покойного. Назначением сего документа было не допустить расхищения ценных вещей и документов прислугой или теми из наследников, которые могли бы поспеть к телу раньше других.
16 ноября 1858 года Гражданская палата засвидетельствовала предъявленное Екатериной Беляевой завещание, то есть по результатам проверки документ этот признавался подлинным, и вдова объявлялась юридически законной наследницей состояния купца.
Однако Беляева числилась в «миллионщицах» недолго, вследствие того что 22 декабря 1858 года она уступила полученное наследство заодно с собственными винокуренными заводами и тихвинской лесной дачей своим родственникам – братьям Александру Константиновичу и Ивану Константиновичу Мясниковым. Взамен вдова получала от Мясниковых сохранную расписку на сумму 272 663 рубля 30 копеек, которую выписал Козьма Беляев 21 мая 1858 года, получая от братьев указанную сумму, и их обязательство выплатить Екатерине Васильевне еще 120 тыс. рублей равными долями в течение 10 лет. Отдельным пунктом договора было проведено условие передачи Беляевой всех исков по обязательствам умершего несостоятельным должником Николая Мясникова, дяди братьев.
