Вацлав Янечек - С автоматом в руках
Особенную активность проявлял в этом отношении Стромек. Он специально просидел несколько вечеров в ходовском ресторане, но никаких сведений раздобыть ему не удалось. Поведение хозяина подозрений не вызывало. "Я хожу сюда из-за одной барышни, - объяснил ему Стромек. - Понравились мне ходовские красавицы..." О Бараке не было сказано ни слова. Карлик тоже молчал, хотя часто бывал у начальства и кое-что узнавал на совещаниях, проводившихся командованием. Сестра к нему больше уже не ездила. Наверное, потому, что стало холодно и выпало слишком много снега. Письма он, однако, получал, причем довольно часто, главным образом из Кладно. Прочитав свою корреспонденцию, Карлик немедленно сжигал ее. Правда, так делал на заставе каждый, кроме Храстецкого, который складывал письма Алены в белую коробочку и не боялся, что кто-нибудь может их прочитать. Впрочем, легко можно догадаться, что писала ему Аленка: дело шло к свадьбе. Вацлав все чаще покидал заставу, а будучи в Лесове, то и дело осматривал домик в конце деревни. Вместе с ним ходили туда и его друзья. Домик не нуждался в большом ремонте: застеклить несколько окон, покрасить, уложить линолеум и прибрать вокруг. Сделать все это вызвались его товарищи. Ну, а замок или дверная ручка - с этим Храстецкий справится сам.
И вот наступил день, когда он получил от председателя Киндла ключи. Свадьба должна была состояться 4 марта. В Пльзене Аленка уже подготовила мебель.
- Компания наша распадается, - заметил Стромек.
- Ничего не распадается, - яростно возразил жених. - Служба и все остальное будут идти своим чередом.
- Нет, Вацлав, - вмешались в разговор Цыган и Роубик. - Женишься ты - и прощай. Это вполне естественно, мы ведь понимаем.
Пока же они держались вместе, активно участвовали в работе местной партийной организации и не пропускали ни одного собрания. В январе большинство таможенников были переведены на работу в глубь страны, в Лесове остались только Алекс Плетарж и Гонза Шпачек. Освободилось много квартир. Киндл предлагал Храстецкому занять какую-нибудь из них, но Вашек уже сделал свой выбор.
В столовой у Мачека было очень уютно.
- Явились, обжоры, - приветствовал, он ребят, а когда те, полные любопытства, направлялись к дверям кухни, гнал их к столам. - Садитесь, садитесь, господа, мы приготовили для вас превосходный ужин.
В один из февральских вечеров на ужин были картофельные оладьи. Предвкушая угощение, ребята помогали чистить оставшийся картофель. Ярда жарил оладьи и горячие, ароматные бросал их вахмистрам прямо в ладони.
- Это вам не те оладьи, что продаются на вокзале в Праге. Эти пограничные! А корочка? Ну, а завтра, господа, угощу вас кровяной колбасой!
Мачеку вскоре тоже предстояла свадьба... Старая любовь. Ребята знали ее по фотографии, которую Мачек, гордившийся своей невестой, любил им показывать.
Руда Мразек буквально влетел в столовую. Он сел за стол, вырвал из рук Цыгана горячую картофельную оладью и ошарашил сообщением:
- Пришла телефонограмма, ребята! Едем в Прагу: Храстецкий, Цыган, Мачек, Хлоупек, я, Стромек и Коварж. Послезавтра мы должны быть в КНБ. А сегодня после ужина явиться к Старику.
- А в чем дело? - спросил Храстецкий, которому в связи с подготовкой к свадьбе эта поездка казалась совсем излишней.
- Откуда я знаю? Прочитай телефонограмму сам. Больше там ничего не говорится.
- А с пушками или без?
- Господи, - покачал головой Мразек, - больше я ничего не знаю. Да, форма парадная. Ясно?
- Уж не хотят ли нас перевести из Лесова? - забеспокоился Храстецкий. А что, ребята с соседних за став тоже поедут?
- Конечно.
- Может, организуют какую-нибудь новую заставу? Мне бы очень не хотелось этого, - сокрушенно сказал Цыган. - У меня из-за этого сообщения даже аппетит пропал.
Карлик не сказал им ничего нового.
- Мне придется взять у кого-нибудь напрокат парадную форму, усмехнулся Стромек. - А то выгляжу как пугало.
- Устраивайтесь с этим как хотите, - строго сказал Карлик. В последнее время он стал каким-то странным. - Вас туда отвезет служебная автомашина. Штрупл! Со ставьте соответственно расписание нарядов.
Новость не вызвала у них радости. Да, они сетовали на Лесов, на тяжелую службу, но только теперь понимали, как тяжело им расстаться и оставить деревню, к которой так привыкли. Это чувство испытывал каждый, хотя никто не говорил об этом.
Храстецкий, Стромек, Роубик и Цыган отправились к Благоутам. Под мышкой Цыган нес рубашки.
Лесов еще спал, когда пограничники во взятых напрокат мундирах, гладко выбритые, чисто умытые, невыспавшиеся и возбужденные, поехали на вокзал. Они очень волновались, успеет ли Густа: ведь, чтобы отвезти их всех, ему надо было сделать две ездки. Храстецкий, Цыган и Стромек потихоньку пошли навстречу Густе по занесенной снегом лесовской аллее. Густа со своей машиной встретился им уже почти у самого Ходова.
Скорый поезд опаздывал, так что они успели. Места было достаточно, и ребята улеглись спать. Бодрствовал только Храстецкий: поезд проходил мимо его родной деревни, и он ждал этого момента.
Прага встретила их морозом и солнцем. На следующий день как раз исполнялся год с тех пор, как они приезжали в этот беспокойный, возбужденный, живущий политикой город, в котором тогда решалась судьба всего государства. Теперь все было иначе, чем год назад. Решение было принято, обстановка стала более спокойной. Они зашли в маленькую закусочную самообслуживания у Смиховского вокзала, перекусили и направились к знакомому, выложенному темным кафелем зданию их управления, расположенному неподалеку. Там уже собралось около ста ребят с пограничных застав. Никто из них не имел ни малейшего представления о том, для чего их вызвали. Маленький черный майор отметил их приход и отвел всех в зал, расположенный на одном из этажей здания.
Вскоре пришел высокий худой майор со строгим взглядом в сопровождении двух офицеров и сотрудников в штатском. Это был командир отдела 9600. Прозвучал рапорт. Майор оглядел их ряды, скомандовал "Смирно!" и стал зачитывать списки, которые ему подали:
- Приказом верховного главнокомандующего чехословацкими вооруженными силами и президента республики за заслуги в достижении победы народной демократии в февральские дни 1948 года вы награждаетесь бронзовой медалью. Этой награды удостаиваются те члены КНБ от дела 9600, кто своими действиями и решительностью при выполнении заданий командования на государственной границе и в славные февральские дни доказал свою пре данность народной демократической республике...
Он немного помолчал, обводя взглядом их серьезные, немного удивленные лица. Потом один за другим они делали шаг вперед, и майор вручал каждому папку с дипломом и маленькую красную коробочку. Ребята из Лесова, да и все остальные, растерявшиеся от неожиданной награды и растроганные, не решились сразу взглянуть на свои награды. Только когда прозвучала команда "Разойдись!", они, усевшись за длинные столы, с облегчением вздохнули и пожали друг другу руки.
