Камен Калчев - Димитров
24
В мае 1919 года на XXII съезде Болгарская рабочая социал-демократическая партия тесных социалистов была преобразована в Болгарскую коммунистическую партию тесных социалистов. Этот съезд считается I съездом Болгарской коммунистической партии.
В 1927 году в условиях фашистской диктатуры образовалась Болгарская рабочая партия, как легальная организация рабочего класса, через которую проводила свою работу нелегальная Коммунистическая партия. В 1938 году существование двух партий рабочего класса было признано нецелесообразным, а потому ЦК БКП решил оставить только Рабочую партию, а кадры и членов Коммунистической партии влить в Рабочую партию. В 1939 году эта реорганизация была завершена.
25
На другой день после заседания, 13 февраля, Димитров писал жене:
«Мое появление в Совете свалилось на наших врагов как гром с ясного неба. Понятно, что широких это как варом обдало. Они, бедненькие, рассчитывали мое отсутствие при решении вопроса использовать как большой капитал для долгих месяцев агитации против нашей партии. И вдруг выскользнула из рук такая добыча…»
26
Фашизм впервые вышел на политическую арену в 1919 году, а в 1922 уже захватил власть в Италии. За два года перед тем, в 1920 году, в Германии была организована гитлеровская партия национал-социалистов.
27
Социал-демократическая партия — партия широких социалистов — образовалась после ухода из БРСДП ее левого крыла — тесных социалистов. В дальнейшем социал-демократическая партия превратилась в мелкобуржуазную партию. В первые годы строительства новой Болгарии лидеры правой части этой партии занимали вражескую позицию в отношении политики правительства Отечественного фронта и Коммунистической партии. В 1948 году Социал-демократическая партия, очищенная от чуждых и враждебных элементов, влилась в Болгарскую коммунистическую партию на основе полного признания марксистско-ленинских идеологических и организационных принципов.
28
Ныне Михайловград.
29
В статье «После восстания», опубликованной 7 ноября 1923 года, Г. Димитров писал:
«5 тысяч коммунистов, земледельцев и других доблестных сынов народа зверски убиты; 15 тысяч рабочих, крестьян, учителей, священников и других служителей народа из интеллигенции арестованы и подвергнуты бесчеловечным истязаниям и изувечены; тысячи семей разорены и ввергнуты в траур; масса женщин и девушек подвергнута страшному поруганию; множество сел и городов опустошено; вся страна — от Бургаса и Стара-Загоры до Фердинанда и Берковицы — залита кровью и слезами; неописуемые жестокости и бесчинства, каких болгарский народ не переживал в таких масштабах даже в период пятивекового турецкого рабства, — вот краткий, но ужасный и позорный итог варварской мести озверевшей банкирско-спекулянтской и военно-монархистской правящей клики в Болгарии!»
30
Речь идет об аресте членов и активистов нелегального ЦК БКП во второй половине 1928 года.
31
Вопросом об амнистии осужденных в связи с сентябрьскими событиями 1923 года в Болгарии.
32
Узнав о смерти жены, Г. Димитров написал из фашистской тюрьмы своей матери: «Хотя я уже давно был подготовлен к получению печальной вести, все же она глубоко взволновала меня. Люба, как жена и друг, как пролетарская поэтесса и революционерка, человек большой души и твердого характера, обладающий многогранным талантом и способностями, была человеком, какие редко встречаются. Она неизмеримо много помогала мне в моей жизни и в моей борьбе». А к сестре Магдалине он обращается с просьбой: «Позаботьтесь о том, чтобы найти и собрать все стихотворения Любы, опубликованные в разное время, а также неизданные, и издать сборник ее стихов. Это будет лучшим памятником нашей незабвенной Любе и некоторым утешением мне за то горе, которое я пережил еще при ее роковом заболевании несколько лет тому назад. Как революционер, милая моя сестра, я переношу все смело и до последнего дыхания не утрачу своего мужества; но как человек я глубоко и постоянно страдаю в связи с этим чрезвычайно тяжелым ударом в моей жизни…»
33
Председатель суда Бюнгер произнес вступительную речь вопреки общепринятой практике; в своей речи он всячески старался опровергнуть утверждения Международной следственной комиссии и иностранной печати о том, что фашистские власти сфабриковали лживое обвинение и провокационный процесс.
34
Георгий Димитров первым же своим выступлением спутал карты постановщиков Лейпцигского процесса. Фашисты, желая придать своей судебной инсценировке массовый пропагандистский антикоммунистический характер, решили транслировать заседание суда по радио. Заседания первых двух дней, 21–22 сентября, как и было задумано, передавались по радио, но с третьего дня радиопередачи из зала лейпцигского имперского суда прекратились. Почему? Суд неожиданно для его организаторов пошел не по их сценарию, а так, как повел его подсудимый коммунист Димитров. Газета «Правда» в свое время хорошо передала этот перелом в ходе процесса:
«Так проходит два дня, а на третий — процесс с оглушительным треском сходит с рельсов. Дальше нет накатанной насыпи. Дальше нет «списка действующих лиц», заблаговременно напитанных и назубок вытверженных ролей. Председатель суда Бюнгер и болгарский коммунист Димитров выступают перед всем миром, каждый представляет свой класс, свой мир, свою партию, свою мораль… Моральное мужество т. Димитрова производит огромное впечатление не только на миллионные массы пролетариев во всех странах, куда доносится его голос, но и в самой Германии, где не в силах заглушить этот голос печать палачей. В основе этого морального мужества — политическая сила и цельность пролетарского революционера.
…Колоссальная аудитория перед т. Димитровым, и, затаив дыхание, каждое его слово слушает международный пролетариат. И как всякий боец-коммунист, схваченный врагами, Димитров не думает о себе, о своей жизни, о своей безопасности. Он продолжает делать дело своей партии, зная, что не только речью своей, но всем своим поведением он дает урок революционной борьбы миллионам пролетариев. Димитров не оправдывает себя от обвинения в поджоге рейхстага. Он обвиняет фашистский суд и фашистские власти…»
35
