Олег Хлобустов - Феномен Андропова: 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС.
Заседания Политбюро ЦК проходили один раз в неделю, обычно — по четвергам, с 16 часов до 18–19 часов под председательством Л.И. Брежнева или М.А. Суслова, в редких случаях — заведующего Общим отделом ЦК (личной канцелярией Генерального секретаря) К.У. Черненко. С июля 1982 г., после избрания Андропова Секретарем ЦК КПСС, иногда он также стал председательствовать на заседаниях Политбюро.
На заседаниях Политбюро, как правило, в полном составе с участием кандидатов в его члены, рассматривалось и решалось немало актуальных и острых вопросов внутренней и международной жизни страны.
В том числе и в первую очередь связанных с развитием кризисных ситуаций в нашей стране или за рубежом («Пражская весна» 1968 г., «Апрельская революция» в Афганистане в 1978 г., политический кризис в Польской Народной Республике в 1980 г. и т. д.).
В то же время, повестка дня заседаний ПБ ЦК нередко включала более десятка вопросов, по каждому из которых был назначенный заранее докладчик, подготовленные и рассылавшиеся членам и кандидатам в члены Политбюро для предварительного ознакомления проекты решений, обосновывающие их пояснительные записки, готовившиеся профильными государственными ведомствами и «визировавшиеся» (согласовываемые) с соисполнителями.
В случае возникновения разногласий между соисполнителями, окончательное решение принималось членами Политбюро и оформлялось соответствующим постановлением.
Материалы к заседаниям — повестка дня, записки и справки, предложения и проекты решений готовились Общим отделом ЦК КПСС и рассылались членам и кандидатам в члены Политбюро нарочными, как правило, во вторник (иногородним членам ПБ они доставлялись фельдегерской службой).
Предложения и проекты решений (постановлений) Политбюро готовились как отделами ЦК КПСС, так и по специальным поручениям соответствующими государственными ведомствами.
Ясно, что очень многие из обсуждавшихся вопросов напрямую затрагивали состояние государственной безопасности Советского Союза, социалистического содружества, союзников СССР, требовали согласования с КГБ, Минобороны и МИДом.
Поскольку многие из обсуждавшихся вопросов имели сверхсекретный характер, то и соответствующие документы и решения имели высочайший гриф ограниченного распространения информации — «Совершенно секретно. Особой важности». Указанные документы подлежали хранению в так называемых «особых папках», которые имелись у всех членов Политбюро[132].
Отметим и следующие чрезвычайно важные для нашего повествования обстоятельства. «Техническое обеспечение» работы Политбюро в ЦК КПСС осуществляли 5–6 специально выделенных сотрудников Общего отдела ЦК, возглавлявшегося с 1965 г. К.У. Черненко, а с 1982 г. — В.И. Болдиным.
Помимо этого у каждого члена (кандидата в члены) ПБ ЦК имелись специальные помощники «по работе в Политбюро», обладавшие наивысшей формой допуска к работе с совершенно секретными документами.
Таким образом, круг секретоносителей, допущенных к «тайнам Политбюро ЦК», составлял в СССР несколько десятков человек.
Понятно, что сама по себе работа Политбюро ЦК являлась объектом первостепенного интереса для разведок, по крайней мере, ведущих иностранных государств.
Определенные «утечки информации» о работе Политбюро были, их не могло не быть. Поскольку у осведомленных, в разной степени, о его деятельности лиц имелись родственники, дети, самые близкие знакомые, друзья в аппарате ЦК и т. д., что создавало определенные предпосылки для несанкционированного разглашения информации.
Таким образом, в том числе в кадрах ЦК КПСС, да и в партийных аппаратах в областях и республиках СССР, появлялись разнообразные слухи, которые имели под собой, как правило, весьма относительные основания.
Также за счет болтливости, информацию, представляющую интерес для ЦРУ, от своего предполагавшегося тестя, члена Политбюро ЦК КПСС К.В. Русакова, получал американский агент «Трианон» (сотрудник МИД СССР А. Огородник, покончивший жизнь самоубийством при аресте 22 июня 1977 г.)[133].
Некоторые сведения иностранным спецслужбам передавали лица, знакомившиеся с решениями Политбюро официально, как это было с дипломатом, занимавшим пост заместителя Генерального секретаря ООН А. Шевченко. (Оперативная разработка Шевченко резидентурой ПГУ КГБ в Нью-Йорке выявила его предательство, но воспрепятствовать его побегу 7 апреля 1977 г. не смогла).
Те же решения Политбюро, что касались внутриполитических аспектов политики — публиковались в виде Постановлений ЦК КПСС, нередко — совместных постановлений ЦК и Совета министров, иногда — совместно с ВЦСПС (Всесоюзным Центральным Советом Профессиональных Союзов).
Решения Политбюро принимались единогласно. Или — с учетом мнения Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева.
Выступая на заседаниях Политбюро с информацией, замечаниями по проектам подготовленных решений и документов, предложениями и предупреждениями, Андропов, безусловно, влиял не только на позиции своих коллег по Политбюро, но и самого Брежнева, который нередко предлагал отсрочить принятие того или иного «сырого» решения, рекомендовал «доработать» вопрос, дополнительно проконсультироваться со специалистами.
В итоге такая процедура повышала качество принимавшихся решений и документов. Но и — не гарантировала полностью от ошибочных решений, как это было в отношении Афганистана, речь о чем пойдет далее.
Мы не будем спекулировать на широко освещавшихся и излюбленных темах «внутренней политической кухни» Политбюро и ЦК КПСС, оставляя эти сюжеты для любителей политических сплетен и гаданий на кофейной гуще, а попытаемся максимально объективно остановиться лишь на отдельных аспектах этой проблемы, непосредственно связанных с жизнью и деятельностью героя моего повествования.
К углубленной проработке вопросов, выносимых на обсуждение Политбюро ЦК, Андропов подключал не только официальные, но и неофициальные возможности аппарата КГБ — консультантов высокого уровня из соответствующих ведомств.
При этом он полагал, что первостепенное значение имеют не текущие, повседневные вопросы, а реальные комплексные проблемы, которые неизбежно и объективно встанут перед страной в обозримом будущем.
К числу важнейших международных проблем в то время как Ю.В. Андропов стал кандидатом в члены Политбюро с 21 июня 1967 г., помимо войны во Вьетнаме, относились переговоры с США о сокращении стратегических вооружений и параметрах «политики разрядки», предлагавшейся Организацией Варшавского Договора в качестве альтернативы конфронтации и гонки вооружений, вопросы улучшения советско-американских отношений.
