Александр Широкорад - Диссиденты 1956–1990 гг.
Я в начале 1980-х годов учился в аспирантуре в НИИ, который занимался прочностью полимеров, а в конце 1980-х работал в ЦНИИКА – Центральном научно-исследовательском институте комплексной автоматизации. В обеих организациях среди сотрудников с высшим образованием преобладали женщины. Загружены работой они были в среднем на 5 %. Остальное время они пребывали в декретных отпусках, сидели на больничных то на себя, то на ребенка.
С утра на работе у нас дамы красились и причесывались. То, что показано в кинофильме «Служебный роман», происходило в любом НИИ, министерстве, главке и т. д. Потом ходили пить чай, затем – минут на 30 в курилку. Атак уже и 11 часов – время отправляться по магазинам за покупками. Примерно в 13 часов дамы возвращались, увешанные сумками с продуктами и ширпотребом. Ну а дальше начинался обед. В нормальные дни дамы уделяли собственно работе от 1,5 часов до 0 (нуля!) часов, ну а в случае редких авралов – часов 5.
Мужчины-ИТР работали гораздо больше. Но они, глядя на милых дам, отправлялись в рабочее время чинить автомобили, заниматься общественными и иными мужскими делами. Ну а я, грешный, пользуясь выгодным в транспортном отношение расположением ЦНИИКА, в длинный (до 3 часов) обед ездил в Ленинскую библиотеку выбирать и заказывать книги или дела в Военно-историческом архиве. Ну а после окончания работы в ЦНИИКА ехал «вкалывать» в библиотеку или архив. Вот там уж по 6–8 часов, не поднимая головы, разве что в WC сбегаю, жуя по дороге шоколадку.
Самое же интересное, что многие дамы из ИТР и гуманитариев считали себя обделенными советской властью. Мол, на Западе им платили бы в три раза больше, фильмы и журналы там интереснее и прочая, и прочая. Ну а главное, интеллигенту так приятно быть ущемленным и обиженным властью.
Но вот грянул 1991 год и гайдаровские реформы. И куда делись эти 15–20 миллионов женщин-инженеров, управленцев и т. п.?
В Москве у книжного рынка в спортивном комплексе «Олимпийский» есть нелегальный рынок, где бедные люди за гроши торгуют старыми книгами, открытками, альбомами. Подхожу, беру в руки технический справочник. Продавец, женщина лет 50–60, хвалит его более чем грамотно. Я задаю вопросы о других книгах и получаю столь же точные и лаконичные ответы. На мой удивленный взгляд женщина грустно говорит, что она кандидат наук и работала в авиационном НИИ. Ни мне, ни ей больше говорить нечего. Книгу я взял и пожелал удачи. Я соврал: у нее уже не будет удачи и нет будущего. А ведь когда-то она получала свои 350 рублей и большие премии, ругала большевиков, сочувствовала диссидентам и надеялась на светлое будущее.
Лично я снимаю шапку перед гениями из ЦРУ. До сих пор за 6 тысяч лет письменной истории человечества государство, решившее взорвать страну противника, делало ставку на обиженные властью беднейшие слои населения, включая дворян, считавших, что их законные права ущемлены. А тут ЦРУ в 1960-1980-х годах сделало ударной силой в деле свержения социализма в Польше и СССР самые привилегированные слои населения – судостроителей и интеллигенцию. Самое любопытное, что и интеллигенция в СССР, и судостроители в Польше были коммунистами искусственно произведены в элиту. В процентном отношении и те, и другие производили куда меньше, а потребляли куда больше, чем другие слои населения.
И Кремль, и Варшава создавали элиту на свою голову.
Помните, как профсоюз судостроителей знаменитой Гданьской верфи им. Ленина стал тараном, разрушившим Польскую народную республику? Результат – все верфи в Щецине и Гдыне разрушены, а Гданьская верфь еще существует за счет подачек правительства, но влачит жалкое существование, производя вместо огромных пассажирских лайнеров, контейнеровозов, танкеров небольшие ветряные электростанции типа ветряных мельниц, небольшие частные яхты и т. д. 95 % польских судостроителей лишились работы.
То же случилось и в СССР. Большинство нашей технической и гуманитарной интеллигенции, мягко выражаясь, халтуря на производстве, получали непропорционально больше благ и привилегии по сравнению с рабочими заводов, горняками, нефтяниками, транспортниками и т. д.
Но гонор польских судостроителей и наших «рафинированных» затмил разум. «Если Бог хочет кого-то наказать, он лишает его разума». Волей-неволей вспоминается «Бараний марш» Брехта: «Шагают бараны в ряд, бьют в барабаны, кожу для них дают сами бараны».
Ну ладно, в Гданьске были малограмотные, не знавшие ни своей, ни мировой истории люди. А у нас оказались баранами «рафинированные» и «густопсовые».
Кто-то из бывших диссидентов сравнил советскую интеллигенцию с пистолетом, стреляющим не в противника, а в стрелка. А в народе говорят проще: «За что боролись, на то и напоролись».
Приложение
Дмитрий Лысков
Мандельштам, Солженицын, предатели и прочие бандиты[77]
Говоря о «десталинизации» нужно определиться: идет ли речь идет об очередной огульной кампании по борьбе с коммунизмом или президентский совет действительно думает о «создании в обществе чувства ответственности за себя, за страну», о «национальном примирении». В первом случае – борьба есть борьба, все средства хороши. Во втором – следует быть осторожнее. По крайней мере, не смешивать жертв необоснованных репрессий с уголовниками и военными преступниками.
Пункт об увековечении памяти жертв «тоталитарного режима» программы «национального примирения» породил наименьшее число споров. В ряде статей он даже был назван единственным бесспорным. Однако именно он должен был вызвать наибольшее возмущение в первую очередь самих правозащитников – своей недоработанностью и даже несвоевременностью.
Ведь в нынешнем своем виде он не делает разницы между Мандельштамом, Солженицыным, бандитами и террористами, власовцами, скупщиками краденного и проворовавшимися чиновниками. Всех их списочно предлагается почтить как жертв режима. Точно так же, как ранее их списочно реабилитировали в погоне за пресловутыми «миллионами репрессированных».
Напомним вехи этого процесса. В сентябре 1987 года была создана Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х годов. Уже 25 декабря 1988 года, спустя чуть больше года (!) со дня создания этой комиссии, увидела свет записка в ЦК КПСС «Об антиконституционной практике 30-40-х и начала 50-х годов». В ней, в частности, говорилось: «В настоящее время уже пересмотрено 1002617 уголовных дел репрессивного характера на 1586104 человека. По этим делам реабилитировано 1354902 человека, в том числе по делам несудебных органов – 1182825 человек».
Фантастические темпы пересмотра и реабилитации. Полтора миллиона человек были реабилитированы за 15 месяцев работы комиссии, по 67 тысяч дел в месяц, более чем по две тысячи в день. Такие масштабы заставляют усомниться, проводились ли вообще по этим делам не то что судебные заседания, а самые элементарные разбирательства.
