Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945
Когда я задал Гиммлеру вопрос об этой деятельности, он сначала сказал, что ничего об этом не знает. Недавно его посетил один швейцарец, которого Гиммлер принял по моей рекомендации. Несколько дней спустя Гиммлер признался, что за евреев действительно требовали деньги и что Шелленберг в курсе этих дел. На вырученные деньги предполагалось покупать тракторы, в которых нуждалось сельское хозяйство, необходимое, чтобы прокормить евреев. Я пытался убедить Гиммлера, что подобная сделка совершенно аморальна. После того как я склонил обергруппенфюрера Бергера на мою точку зрения и он тоже высказал свое мнение, Гиммлер наконец отказался от идеи требовать за евреев деньги. Тем временем швейцарцы честно передали 5 из 20 миллионов швейцарских франков, о которых первоначально шла речь. Шелленбергу, занятому этим делом, поручили передать деньги Международному Красному Кресту.
Триберг (Шварцвальд)
2 декабря 1944 года
Сегодня я снова говорил с Гиммлером об освобождении евреев. Он колебался, но в принципе отказывать не стал. Он надеется на победу, и это благоприятный знак.
– Мы скинем англичан и американцев в Ла-Манш, – сообщил он мне и спросил, сколько евреев я хочу освободить и отправить в Швейцарию. Я ответил:
– Двадцать тысяч, и мужчин, и женщин.
– Боже милосердный, я не могу этого сделать! – воскликнул Гиммлер. – Вы не понимаете, что вручаете Геббельсу веревку, на которой фюрер меня повесит?!
Я воззвал к его немецкой гуманности. Под конец разговора Гиммлер сказал, что я должен удовлетвориться, если он сначала отправит в Швейцарию 2—3 тысячи евреев. Однако он хотел отложить решение до утра. Больше всего его заботило, что мировая пресса воспримет этот шаг как признак германской слабости. Если это случится, то больше из концлагерей никого не станут освобождать. Особенно опасно освобождать евреев, арестованных вследствие глубокой ненависти Гитлера к ним.
Постскриптум
Незадолго до моей рождественской поездки в Швецию, 21 декабря 1944 года, я писал Гиммлеру по этому поводу следующее:
«И наконец, мне хотелось бы напомнить Вам, господин рейхсфюрер, о наших разговорах относительно евреев. Я просил Вас освободить двадцать тысяч евреев из Терезиенштадта, чтобы они могли уехать в Швейцарию. С большим сожалением я услышал от Вас, что Вы ни при каких обстоятельствах не согласитесь на это, но Вы добавили, что в качестве первого шага согласны отпустить в Швейцарию от двух до трех тысяч евреев и готовы дальше обсуждать со мной этот вопрос при условии, что мировая печать не воспримет такой поступок как признак слабости со стороны Германии. Кроме того, я полагаю, что Германия окажется в выигрыше, если ей не надо будет кормить такое количество людей.
Завтра я улетаю в Швецию, и у меня будет спокойно на душе от мысли, что Вы сдержите в этом вопросе данное мне обещание».
Освобождение 2700 евреев, обещанное мне Гиммлером, и их переправка в Швейцарию были осуществлены в феврале 1945 года.
XXXI
Служба безопасности (СД)
Разговоры с Олендорфом
а) Об обращении с другими народами
Полевая штаб-квартира
28 августа 1943 года
Сегодня у меня состоялся интересный разговор. Я познакомился с бригадефюрером СС Олендорфом. В целом его облик очень располагающий – это человек среднего роста, характерный представитель нордического типа, с умными глазами и орлиным носом. Я имел возможность очень долго рассматривать его, пока он сидел и непрерывно работал с лежавшей перед ним горой бумаг. Мы разговорились во время обеда. Услышав, что я – финн, он начал расспрашивать меня о моей стране и ее народе, а затем разговор перешел на Эстонию и Латвию. Его мнение о том, как обращаться с оккупированными территориями, находится в вопиющем противоречии с политикой, осуществляющейся на практике, судя по тому, что мне рассказывали финские друзья. Я упомянул Украину и методы, которые практикует там Кох. Лицо Олендорфа потемнело от гнева, и он сказал мне, что я не должен думать, будто эта политика пользуется всеобщим одобрением. Он говорил весьма откровенно и привел ряд примеров, чтобы продемонстрировать губительные последствия методов Коха. В тот же день он собирался обсуждать эту тему с рейхсфюрером.
Затем он рассказал мне, что был в Крыму и имел возможность продемонстрировать там, что другие методы приносят куда лучшие результаты. Он гордился тем, что мог назвать в числе своих друзей многих крымских татар. Такое отношение должно быть продиктовано если не убеждениями, то хотя бы чисто политическими соображениями; а методы Коха лишь играют на руку врагам, вызывая сопротивление и ненависть.
Я спросил у Брандта об Олендорфе и узнал, что тот возглавляет немецкую службу безопасности и является человеком с сильной волей и очень четкими взглядами, который задает рейхсфюреру много работы, будучи крайне неудобной личностью и неизменно говоря правду, невзирая на последствия.
б) Экономические взгляды Олендорфа
Полевая штаб-квартира
29 августа 1943 года
Олендорфу пришлось ждать, пока Гиммлер его примет. Сегодня мы разговаривали о фашизме. Олендорф заявил мне, что национал-социализм и фашизм – полная противоположность друг другу. Когда я выразил удивление и спросил, как такое может быть, если даже национал-социалисты всегда говорят о фашистском государстве, он ответил, что это большая и опасная ошибка. Фашизм начал с обожествления государства и с отказа признавать сообщества, возникшие естественным путем; однако национал-социализм сам основан на естественных сообществах и на людях, к ним принадлежащих. Государство – не более чем способ развивать эти сообщества, а в их рамках – человеческую личность. Олендорф лично был в Италии и имел возможность тщательно изучить фашизм. Для немецкого народа жизненно важно, какое из представлений о нации и государстве в итоге восторжествует – итальянское фашистское или национал-социалистическое.
Когда Олендорф упомянул о реализации того или иного из этих представлений, я спросил его, существуют ли в таком случае различные движения в рамках самого национал-социализма.
– Разумеется, и на эту тему уже шли дискуссии, – сказал он мне. – Есть люди, которые сильно выигрывают от фашистского обожествления государства и которые хотели бы поставить самого фюрера на место Бога. Тогда они смогли бы от имени народа издавать божественные приказы и без всяких проблем утолять свою жажду власти. Все они говорят о тоталитарном государстве, которое является просто-напросто новым вариантом старого абсолютистского государства – в котором они бы стали абсолютными и безответственными хозяевами.
