Шапи Казиев - Имам Шамиль
Убеждая Шамиля не оставлять народ без вождя, собравшиеся постановили считать имамскую власть наследственной и в случае гибели Шамиля признать имамом его сына Гази-Магомеда, человека твердой веры и необычайной отваги. Шамиль резко возражал против наследственности имамства, считая, что имам обязательно должен избираться. Но на период неоконченной войны согласился считать сына наследником, хотя бы для того, чтобы утвердить в народе неколебимость Имамата и убежденность в продолжении сопротивления при любом повороте судьбы.
Хаджи-Мурад, считавшийся одним из главных претендентов на имамское звание, неожиданно поддержал Шамиля, заявив, что тот вовсе не так стар, чтобы отказываться от звания имама. И что сан этот должен принадлежать Шамилю, пока он жив. А что касается наследника, то Гази-Магомеду при необходимости нетрудно будет самому добиться звания имама.
Было понятно, что если звание имама перешло бы к наследнику при жизни Шамиля, то оспаривать его никто бы не посмел. В случае же избрания нового имама могли возникнуть самые неожиданные коллизии, которые сам Хаджи-Мурад обрисовал ближайшим друзьям так: «Имамом будет тот, у кого сабля острее!»
Когда об этом сообщили Шамилю, он сказал своим сподвижникам: «Братья мои, никогда никому не завидуйте и не будьте высокомерны, чтобы не злорадствовали над вами враги и не думали о вас плохо друзья».
Подтвердив свою власть, Шамиль обратился к государственным делам. Не сомневаясь, что Воронцов вернется к Гергебилю, он велел наибам готовиться к новым боям будущей весной, а до той поры послал Хаджи-Мурада восстанавливать разрушенные укрепления.
Кузен навещает Шуайнат
Прошло восемь лет с тех пор, как Анна-Шуайнат оказалась в доме Шамиля. Вестей от нее давно не приходило, и родные были весьма встревожены. Они знали, какие сражения шли в Дагестане, и опасались, не коснулась ли война самой Анны.
В мае 1848 года кузен Анны купец 3-й гильдии Минай Атаров решил узнать ее судьбу. Он прибыл в крепость Воздвиженскую и обратился к начальству с просьбой устроить ему свидание с кузиной. Дело было сложное, но успех предприятия сулил принести важные сведения о новой столице Шамиля и о положении дел в Имамате.
Полковник Меллер-Закомельский вызвал своих лазутчиков, и те помогли Атарову войти в переписку сперва с наибами Шамиля Дубой и Талгиком, а затем и с самим имамом. Ожидая вестей из Ведено, Атаров вполне свыкся с новым для себя черкесским костюмом, научился стрелять из пистолета и даже начал немного говорить по-чеченски. Когда согласие имама было получено, Атарова подробно проинструктировали о возможных опасностях и дали ему двух проводников. Встреча с людьми Шамиля произошла в Аргунском ущелье.
Дуба и его мюриды приняли Атарова с почетом, но вели себя настороженно. В каждом нежданном госте горцы подозревали лазутчика. Выяснив, что Атаров желает ехать к Шамилю и Шуайнат сам, а не просто передать какое-либо послание, Дуба обещал доставить его к имаму, но предупредил, что путь будет трудным. Минай представлял себе, что такое горные дороги, и был готов потерпеть. В Воздвиженской ему говорили, что путь может занять день или два. Но прошла уже целая неделя, высоким перевалам и головокружительным спускам не было конца, а до цели было еще далеко. Порой тропинки над пропастью становились так узки, что Атаров слезал с лошади и шел пешком. Он держался из последних сил, сожалея, что отправился в столь утомительное и опасное путешествие.
Наконец добрались до аула, где жил сам Дуба. Здесь путники слегка передохнули и на следующее утро отправились дальше. Преодолев еще множество природных преград в виде огромных скал и заповедных лесов, они выехали к долине, в глубине которой лежал аул Ведено, а неподалеку и сама столица Имамата.
Миновав подъемный мост через реку, они оказались у стен резиденции Шамиля, над которыми возвышались караульные башни с пушками.
Атарова хорошо приняли и поместили в отдельном доме. Здесь он пробыл три дня, пока сотрудники Шамиля собирали и проверяли сведения о нем и о цели его визита. Только на четвертый день его пригласили в кунацкую, где имам принимал почетных гостей. Здесь уже собрались наибы и другие важные люди и был накрыт стол. Но самого Шамиля не было. Поначалу горцы приветливо улыбались гостю, угощали его разными блюдами, но когда вошел молодой мюрид и что-то тихо сказал Дубе, отношение к Атарову резко изменилось. Горцы сделались так мрачны, что Атаров почувствовал себя на краю гибели. Потом принесли халву и предложили Атарову отведать это блюдо, приготовленное его двоюродной сестрой. Атаров с радостью согласился, громко хвалил халву и просил поблагодарить Шуайнат за столь вкусное угощение. Тут вновь явился молодой мюрид и что-то шепнул Дубе. Горцы сразу повеселели и принялись беседовать с гостем как старые добрые кунаки.
Как оказалось, Атаров действительно был недалек от гибели. Его уже сочли за дерзкого лазутчика, потому что Шуайнат, которой его показали через тайное окно, сначала не признала в нем родственника. И только услышав, как он хвалит халву, узнала его по голосу.
Затем Атаров еще несколько дней пробыл в ожидании аудиенции. Но теперь его не оставляли вниманием и даже повели гулять по Ведено. Здесь он дивился на пестроту населения, посетил пороховую мельницу и помолился в церкви в русской слободе.
Атаров уже отчаялся увидеть кузину, когда вдруг явился вестовой, чтобы срочно отвести гостя на свидание с Шуайнат. У входа во двор дома Шамиля Атарову велели оставить оружие у караульных. Затем его привели в комнату Шуайнат, куда вскоре вошло несколько женщин с закрытыми лицами. Они поздоровались с гостем, и теперь Атаров уже сам узнал по голосу сестру. Через некоторое время их оставили вдвоем. Шуайнат угощала Миная фруктами, расспрашивала о своих родных и знакомых, а он интересовался ее жизнью в семье Шамиля. Атаров понял, что брак ее с Шамилем был добровольным и что она вполне счастлива. Шуайнат даже попросила прислать ее долю наследства, чтобы отдать его супругу.
Совершенно убедившись, что видит перед собой дорогого кузена, Шуайнат решилась открыть лицо. Но ненадолго, потому что в коридоре послышались шаги и в комнату вошел Шамиль.
Взволнованный гость вскочил и хотел было, по местному обыкновению, приложиться к руке имама. Но Шамиль просто пожал ему руку, усадил Атарова на тахту, сел рядом и вежливо осведомился о здоровье его родных и близких. Шамиль был приятно удивлен смелостью Атарова, решившегося на такое трудное путешествие лишь затем, чтобы проведать родственницу.
Атаров преподнес Шамилю золотой брегет, а Шуайнат подарил золотые дамские часы.
