Лео Руикби - Фауст
Трактиры и постоялые дворы были действенным каналом влияния, независимым от гильдии и городского совета, то есть официальных собраний, жёстко контролируемых властью. Естественно, что люди вроде Фауста нередко устраивали здесь свои дела. К примеру, Парацельс пропагандировал свои религиозные идеи как раз на постоялых дворах и в трактирах, встречая те же обвинения в пьянстве – особенно в тех случаях, когда его мнения не отвечали позиции местной власти. То, что более поздние авторы ставили Фаусту в вину, считая его шарлатаном, на самом деле представляло удобную среду, в которой Фауст преследовал свои цели. Известно несколько историй о Фаусте, где действие происходит на постоялом дворе. Так, в одном из рассказов Фауст сковал рты пьяных орущих крестьян{256}. Ещё более живучей оказалась история об Ауэрбаховом погребке – или о том, как Фауст прокатился на непочатой бочке с вином. Но почему именно в Лейпциге?
Уже в те времена Лейпциг был университетским городом. Лейпцигский университет, Alma mater Lipsiensis, официально учреждённый римским папой Александром V, открыл свои двери 2 декабря 1409 года. Доктор Симон Писторис-старший (1453–1523), профессор медицины Лейпцигского университета, был также известен как сторонник использования астрологии в медицине. Возможно, поэтому тогдашний нюрнбергский конкурент доктора Писториса, в прошлом астролог Мартин Поллиш (Меллерштадтский), в 1510 году или чуть ранее с некоторым раздражением написал: «Из-за того, что в Лейпциге астрологические суждения продаются по более высоким ценам, нежели в Нюрнберге, тамошних астрологов ценят выше, чем здешних»{257}. Странствующий учёный вроде Фауста, без сомнения, мог найти дорогу к дверям этого благородного учреждения с его астрологическими традициями и более дорогими ценами. Но там, где есть университет, там живут студенты, а где живут студенты – там пьют вино, и мы закономерно оказываемся у винного погреба.
Если Фауст действительно посетил Лейпциг, он должен был увидеть большой, шумный город. Уже с XII века Лейпциг получил известность своими ярмарками, а в XVI веке город процветал. По давней традиции ярмарки всегда проходили во время Пасхи и на праздник святого Михаила (29 сентября), а с 1458 года была учреждена ещё одна, новогодняя ярмарка. С 1507 года ярмарки получили статус государственных (Reichsmessen). Город был переполнен студентами, торговцами и ремесленниками, которых привлекали возможность учёбы, ярмарки и прочее. Многие из них хорошо знали дорогу к группе разнообразных зданий, располагавшихся около рыночной площади и принадлежавших некоему доктору Генриху Штромеру из Ауэрбаха (ок. 1478–1542). Здесь были устроены торговые ряды, предлагавшие, если верить Лейпцигской хронике, «великое множество товаров, продававшихся и покупавшихся с большой охотой»{258}.
Доктор Штромер – или, как его привыкли называть, Ауэрбах – был доктором философии и медицины, деканом медицинского колледжа, членом городского совета и, несколько позднее, личным врачом курфюрста Саксонии Фридриха III. Группа строений, со временем получившая название «Ауэрбахов двор», возводилась медленно и частям. Основное здание было построено в 1438 году, и первым владельцем стал судья, доктор Николаус Шультхесс. Это было солидное четырехэтажное строение, состоявшее наполовину из дерева. В 1519 году Ауэрбах купил этот дом у наследников городского советника Ганса Хоммельшайна. За несколько последующих лет Ауэрбах прикупил соседние здания, а в 1530 году начал стройку, закончившуюся только через 8 лет. К моменту окончания строительства здесь было устроено около сотни погребов, которые могли использоваться торговцами во время ярмарок, а также прилавки, две галереи, «удобные комнаты, гостиные и спальные помещения» и отличная конюшня. В 1525 году, незадолго до предполагаемого визита Фауста, Ауэрбах открыл ещё один винный погреб{259}.
Как отмечала Лейпцигская хроника, «некоторые говорят, что известный доктор Фауст, будучи в Лейпциге, останавливался у него [Ауэрбаха]». Впрочем, этот факт оспаривается{260}.
Хотя неизвестно, где на самом деле жил Фауст, легенда до сих пор связывает его с этим домом. Рисунки, сделанные на стенах, подписаны 1525 годом – и, как говорят, бочонок, хранящийся в погребе, в точности напоминает тот, на котором прокатился сам Фауст. Но, если Фауст и встречался с Ауэрбахом, тот предпочёл не увековечивать это событие.
В «народной книге» говорится, что Фауст пробовал рейнские вина, но отдавал предпочтение венгерским, из Будапешта, а также вину, полученному от одного трактирщика из Равенсбурга. Кроме того, Фауст хорошо изучил винные погреба герцогов Саксонского и Баварского и епископа Бамбергского, но никогда не пил больше, чем в Лейпциге. Если верить книге, во время волшебного путешествия по свету Фауст посещал Лейпциг и был в замке, где восторгался «большим сосудом», но это не были владения Ауэрбаха{261}.
Судя по «народной книге», Мефистофель одевал Фауста и его ассистента в самые лучшие одежды, и посещение Лейпцига не было случайным, поскольку этот город славился роскошными тканями. Говорили, что в городе у Фауста был друг по имени Виктори, врач по профессии, прежде учившийся в Виттенберге, которому он писал о космологии и о своём путешествии по свету. Хотя уже первые упоминания о Фаусте подтверждают информацию о визите в Лейпциг (по легендам XVI века), ни одно из этих упоминаний не связано напрямую с его чудесным катанием на бочке{262}.
К примеру, Видман добавил главу, названную «Доктор Фауст дарит студентам в Лейпциге бочку вина», когда пересказал эту легенду в издании 1599 года. В 1674 году Пфитцер переделал рассказ Видмана, несколько изменив текст и уменьшив размеры бочонка. В 1728 году появилась новая версия, а в 1839 году была записана народная легенда, повторявшая описание тех событий. Гёте, в бытность студентом регулярно посещавший погребок, обнаружил там экземпляр «народной книги», по традиции прикованный цепью к стене, и это побудило его написать знаменитую сцену{263}.
Приключение начиналось примерно так же, как путешествие Фауста в Мюнхен. Когда Фауст находился в Виттенберге, к нему обратились студенты (из Венгрии, Польши, Каринтии и Австрии) или, если верить Пфитцеру, польский дворянин, желавшие увидеть Лейпцигскую ярмарку. Кому-то хотелось просто удовлетворить любопытство, другие предполагали немного заработать. Мотивы Фауста остались неясны. По старому народному преданию, записанному в 1839 году, это Мефистофель подбил Фауста отправиться в Лейпциг: «Что ты всё один да один? Сидишь, как сыч на болоте»{264}. Фауста уговорили отправиться в Лейпциг.
В более поздних вариантах истории Фауст, как магический таксист, доставил своих приятелей в город. Если у Видмана вся компания прошла семьдесят километров пешком, то у Пфитцера Фауст «сделал колдовством» крестьянскую повозку и лошадей, куда его спутники «забрались с большим удовольствием и быстро отправились в путь». У Видмана путешествие прошло гладко. Если же верить Пфитцеру, очень близко от повозки пробежал заяц (примета неудачи), что навеяло «дурные предчувствия». Впрочем, все так долго спорили, дурное ли это предзнаменование или нет, что ещё до заката, «к великому изумлению», оказались в Лейпциге{265}.
