Григорий Ревзин - Ян Жижка
Затем излагаются чисто военные положения. Первое из них — требование от воина полного повиновения: «Ибо мы потерпели от непослушания и споров большой урон в воинах и военном имуществе, и наши враги из-за того нередко повергали нас в позор».
Устав требует беспрекословного повиновения старшим в войске постоянно, как в бою, так й в походе. Когда войско движется в походе, никто не должен покидать своего ряда. Запрещается забегать вперед перед привалом, чтобы занять лучшее место. Все должны ждать указания старших и гетманов, которые каждому определяют его место.
Когда войско с постоя снова выступает в поход, воин должен стать в свой ряд и тут дожидаться других воинов.
Старшие и гетманы обязаны перед боем построить своих людей в боевой порядок. Каждый отряд должен стоять под своим знаменем, отдельные отряды двигаться в той последовательности, какая им указана. Строго запрещено воину отделяться от своего отряда и смешиваться с воинами других отрядов. «Если бы войско понесло урон из-за чьего-нибудь нерадения, в бою ли или в походе, виновный ответит головой, будь то хоть гетман, хоть пан».
Если кто-либо убежит из войска и будет пойман, устав предписывает «казнить его, как неверного злодея, который прячется от брани и от своих братьев — будь то пан, рыцарь, ремесленник, крестьянин или какой бы то ни было человек».
Все, взятое у врага в завоеванном городе, замке или на ратном поле, должно сноситься в одно место, а затем «делиться справедливо, по скольку придется на каждого». Для наблюдения за разделом должны быть выбраны в войске особые люди. Если бы кто-нибудь утаил что-либо, взятое у врага, для себя, а не сдал в назначенное место, «того лишить всего, что он имеет, и жизни, как злодея против бога и общины».
Тут следует вспомнить, что огромная доля захваченного у врага имущества поступала в кассу братства: деньги, золотые и серебряные вещи, самоцветы, дорогие ткани. Эти ценности служили таборитам средством оплаты военных расходов. Разделу между воинами подлежали только предметы личного потребления, нужные в походе.
Особенно строго запрещает устав воинам поджигать что бы то ни было — хижины, скирды хлеба — на походном пути или на поле боя без особого на то приказа начальников.
В войске, говорится далее, нельзя терпеть криков, ссор и раздоров, насилий одного над другим. Если бы в драке один воин ранил, изувечил или убил другого, виновного постигло бы самое беспощадное наказание.
Очень характерно заключение этого и без того достаточно сурового документа: «За преступное нарушение порядка, за причиненное войску зло — бить, сечь, убивать, отсекать голову, вешать, топить, жечь и мстить всеми мщениями, не исключая никаких сословий, ни пола».
Такова была «тврда казень» (строгая дисциплина) слепого полководца, ставшая ко времени написания устава хорошо известной повсюду в Чехии. В почти что свирепой суровости этих мер взыскания не следует усматривать вынужденной необходимости устрашения воинов народной армии. Нет, в них нашло отражение совсем другое: презрение и ненависть ко всякому, кто может оказаться нерадивым, распущенным или корыстным в общем великом деле.
Ничтожно мало представлялось случаев, когда бы воинам таборитских отрядов надо было «мстить всеми мщениями». Ведь люди шли в отряды Жижки не ради наживы, не из прихоти или в поисках приключений и легкой жизни.
Помимо Жижки, устав подписали гетман Ян Рогач, перебравшийся в Малый Табор, несколько панов и рыцарей, примкнувших к таборитам и достигших в войске командных постов, а также ряд крестьян, выдвинувшихся в таборитских отрядах как способные к ратному делу люди.
XXV. ШЕДЕВР ВОЕННОЙ ТАКТИКИ
Стояла осень 1423 года. Жижка был снова в поле, в большом походе: он вел сводное войско Большого и Малого Табора на восток, в Моравию.
С шестью копами боевых возов и, многими пушками прошли табориты через развалины Немецкого Брода к Иглаве, моравскому городу на самой границе Чехии.
Жижка предполагал обойти город, но местные католики сами выступили и попытались преградить путь таборитской колонне. В коротком бою Жижка одолел иглавцев и отогнал их до самых городских стен.
Весть о приходе Жижки подняла в Моравии волну крестьянских восстаний. Табориты проникли глубоко в моравские земли, прошли по Иглавскому, Брненскому краям, вступили в край Пржеровский.
Жижка обосновался в городе Кромержиже на реке Мораве. Отсюда его отряды совершали рейды в разные стороны, жгли панские замки и поместья.
Успех моравского похода таборитов был полный. Слепой полководец задумал развить этот успех и дальше. Уже давно «божьи воины» жаждали протянуть руку помощи братскому словацкому народу, стонавшему под игом венгерских магнатов. Это и побудило Жижку нанести теперь удар по самому логову императора — вторгнуться в Венгрию.
В октябре 1423 года табориты впервые переступили границы иностранного государства — не оборонялись, а наступали на внешнего врага.
Жижка повел свои рати вниз по Мораве и вступил в словацкие области в Венгрии у Скалицы.
Венгерские сиятельные феодалы уже не раз испытали на себе военное уменье Жижки: он бил их под Прагой, бил у Немецкого Брода. Теперь его возовые колонны двигались прямо к столице Венгерского королевства, к Буде на Дунае.
Прославленная мадьярская конница не смогла задержать вторжение, и табориты вышли к верховьям Вага, восторженно встречаемые жителями словацких деревень. Спускаясь к югу по долине этой реки, громя на своем пути великолепные усадьбы венгерских феодалов, старинные их замки, табориты достигли полноводной Нитры.
Решив блеснуть тут талантами стратега, Сигизмунд велел не ввязываться в серьезные бои с Жижкой, а дать ему втянуться поглубже в придунайские равнины.
— Чем дальше зайдет Жижка в Венгрию, — заявлял император, — тем легче будет его уничтожить. Дерзкий мужицкий вожак найдет, наконец, в венгерских степях свою гибель!
Табориты и впрямь углубились в эти степи опасно далеко — до самого Дуная — и вышли на северный его берег между Комарно и Эстергомом. Сигизмунд стягивал мадьярское рыцарство в мощный кулак, чтобы в подходящую минуту обрушить его на отряды слепца.
Но тут Жижке пришлось оборвать свой венгерский рейд: тревожные политические вести, дошедшие до гетмана из Чехии, заставили его начать отход.
С самого начал рейда в цели слепого вождя не входило ничего, помимо набега на поместья венгерских магнатов и распространения таборитских идей и призывов среди словацких крестьян.
Хотя Жижка стоял в двух шагах от венгерской столицы, ему было ясно, что какие-либо действия против мощно укрепленной Буды были бы несерьезной затеей.