Паскаль Бонафу - Ренуар
Мучительные боли, испытываемые Ренуаром, не мешали ему создавать полотна, полные радости жизни. «Мне кажется, что картина… должна быть приятной, радостной и красивой», — утверждал художник. 21 октября один из посетителей его мастерской отмечает в своём дневнике: «Ренуар, возможно, один из самых выдающихся мастеров современной живописи! Он не боится живописи; он помещает целый сад на соломенную шляпку, он сразу вызывает восхищение. Смотришь на его картину и видишь очаровательные улыбки его молодых девушек!.. А их глаза раскрываются, словно цветы! И мои глаза тоже широко раскрываются». Эти восторженные строки записал Жюль Ренар.
Несмотря на уважение, проявленное к его таланту, и большой успех выставки, Ренуар горько замечает в конце 1904 года: «Самые вкусные бифштексы становятся доступны, когда уже нет зубов».
Состояние здоровья вынудило Ренуара задержаться в Париже. Он стал заниматься серией литографий для Воллара, хотя поначалу отказывался это делать. Это сотрудничество с Волларом позволило художнику дать понять Дюран-Рюэлю, что он (как, впрочем, и другие, например Моне) не хочет зависеть только от одного торговца картинами. Но это не мешало Ренуару восхищаться мужеством, которое продолжал проявлять Дюран-Рюэль. В начале 1905 года он представил 59 полотен Ренуара среди более трехсот работ импрессионистов в галерее Графтон в Лондоне. Выставка называлась «Картины Будена, Мане, Писсарро, Сезанна, Моне, Ренуара, Дега, Моризо, Сислея». Она вызвала грандиозный скандал, о чём Дюран-Рюэль предупреждал Моне: «У нас очень много противников, а в Лондоне настроены против нас многие художники и почти все торговцы картинами. Они все пришли на выставку, чтобы смеяться и издеваться, но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Ренуар, по мнению одного из лондонских критиков, «самый непостоянный из крупных импрессионистов», при этом «его поклонники, даже наиболее ярые, не в состоянии защитить отдельные периоды его творчества, когда он опускался ниже посредственности».
Подобные нападки ничего не меняют в жизни Ренуара. День за днём, неделю за неделей он строго соблюдает один и тот же строгий распорядок. Алина следит за тем, чтобы ничто его не беспокоило и не мешало работать. Они остаются в Кане до мая, затем приезжают в Париж, где проводят всего несколько недель, и снова уезжают, на этот раз в Эссуа. Там построили для Ренуара новую мастерскую. Летом в Эссуа пришло известие о том, что Ренуара просят взять на себя обязанности почётного президента очередного Осеннего салона. Об отказе не могло быть и речи. В то же время он категорически отказался дать интервью, где, как и в предыдущем году, он мог бы снова заявить, что этот Салон «довольно бесполезный».
Восемнадцатого октября состоялось открытие Осеннего салона, где Ренуар представил девять новых работ. Но не эти полотна, а другие, выставленные в зале 7, вызвали скандал. Накануне церемонии открытия Салона критик Луи Воксель опубликовал статью в «Жиль Блас», где писал: «В центре зала торс ребёнка и маленький мраморный бюст Альбера Марке, выполненный очень изящно. Изысканность этих бюстов поражает в окружении буйства ярких красок: Донателло среди диких зверей…» Так Камуэн, Манген, Марке, Вламинк, Дерен и Матисс заработали презрительное прозвище фовистов,118 так же, как когда-то, 31 год назад, Ренуара и его друзей прозвали импрессионистами… Яркие краски пугали публику. Скандал был настолько серьёзным, что президент Французской Республики Эмиль Лубе отказался открывать этот, третий по счёту, Осенний салон. Когда 25 ноября Салон закрылся, его почётный президент был уже снова в Кане. Морис Дени,119 в 1901 году после Салона Национального общества изящных искусств выступивший с хвалебной статьёй, посвящённой Сезанну, на этот раз написал отзыв об Осеннем салоне и переслал его Ренуару в Эссуа: «Ренуар, который, впрочем, больше не импрессионист, вызывает восторг своей поразительной поздней манерой. Эти обнажённые фигуры, могучие и пышные, напоминают женщин Рафаэля в его Станце дель Инчендио120 или фресках Виллы Фарнезина. Отметим, что его владение красочной палитрой и моделированием нисколько не повлияло на такие качества его живописи, как свежесть и наивность».
Сможет ли он продолжать и дальше поражать своим мастерством?.. К несчастью, на Ренуара навалились новые испытания. В начале декабря он пишет Дюран-Рюэлю: «Чувствую я себя неважно. Я всё ещё страдаю из-за болей в желудке. Мне пока ничего не удалось сделать. Я смог написать Вам всего несколько строк, так как мне трудно держать перо в руке…» Ему так же трудно держать и кисть, и это доставляет ему больше страданий, чем физическая боль. Он не мыслит жизни без живописи. Он остаётся в Кане и, несмотря ни на что, продолжает работать. Страстное желание писать помогает ему быть выше всех испытаний, за работой он забывает о них. И в середине февраля он сообщает Дюран-Рюэлю, что «чувствует себя настолько хорошо, насколько это возможно». Он скромно умалчивает о том, какого усилия воли стоит ему каждый день это стремление писать. В конце июля он пригласил в Эссуа Мизию Эдвардс. Мизия, после развода с Таде Натансоном, вышла замуж за Альфреда Эдвардса, богатого владельца большого числа предприятий. У него было достаточно средств, чтобы заказать Ренуару несколько портретов своей красавицы-жены. Красота Миси восхищала Ренуара. Он написал ей: «Приезжайте, я Вам обещаю, что на четвёртом портрете я попытаюсь сделать Вас ещё более красивой. Я чувствую себя хорошо и буду чувствовать ещё лучше, если Вы сможете приехать повидать меня в Эссуа этим летом». Разве можно было устоять перед приглашением, сопровождаемым такими обещаниями: «Я сделаю всё возможное, чтобы Вы увидели много интересного»? Но во время сеансов позирования Мися вызывала раздражение Ренуара, когда отказывалась расстегнуть блузку и приоткрыть грудь: «Ниже, ещё ниже, прошу Вас! Почему, чёрт побери? Почему Вы не хотите показать свою грудь?» Разочарованный отказом, Ренуар воскликнул: «Это же преступление!» — но и это не поколебало скромность Мизии.
Этот последний портрет не вошёл в число тех шести картин, которые Ренуар представил в Осеннем салоне 1906 года. Впрочем, этот сезон был достаточно плодотворным, и 20 сентября Ренуар сообщил Дюран-Рюэлю, что отправил ему ящик с холстами. Тем же летом Ренуар позировал скульптору Майолю, которого привёз в Эссуа Воллар. В 1902 году Воллар организовал первую выставку работ Майоля, теперь он заказал ему бюст Ренуара. Майоль сделал каркас из найденной в сарае железной проволоки, которую использовали при сооружении беседки в саду, так как счёл, что проволока у жестянщика в Эссуа слишком дорогая. День за днём он наносил на эту арматуру глину и лепил. Ренуар внимательно наблюдал за работой молодого скульптора и не сомневался, что тот создаёт шедевр. Однажды утром Майоль взбудоражил весь дом ужасным воплем: «Ренуар упал! Ренуар на земле!» Ржавая железная проволока каркаса сломалась под тяжестью глины, и бюст, превратившийся в кучу бесформенной глины, лежал на полу. После нескольких дней переживаний Майоль снова приступил к работе. Но ему больше не удалось обрести прежнее вдохновение. Первый бюст был намного лучше…
