Дмитрий Медведев - Тэтчер: неизвестная Мэгги
Вечером 11 октября 1984 года в вестибюле «Гранд-отеля», построенного в неорегентском стиле 120 лет назад, было шумно. Лучшие номера заняли члены британского кабинета министров, приехавшие на запланированную на следующий день открытую конференцию консервативной партии. На вечернем банкете собрались сливки высшего общества Великобритании. Среди присутствующих не было только премьер-министра Соединенного Королевства. Мэгги находилась в своем люксе, где делала последние пометки для своего завтрашнего выступления. Было уже 2:40 ночи.
– Слава богу! Закончила! – со вздохом облегчения призналась она Рональду Миллару.
Маргарет собиралась принять ванну и вздремнуть несколько часов до торжественного момента открытия, как в дверь постучали. Это был первый личный секретарь премьер-министра Робин Батлер.
– Я знаю, насколько вы устали, – произнес Робин, – но тут один документ, по которому от вас ждут срочного ответа.
Тэтчер взяла бумаги и направилась к креслу, стоящему около окна. Часы показывали 2:50. Спустя четыре минуты раздался оглушительный взрыв.
– Я должна посмотреть, все ли в порядке с Дэнисом! – закричала Тэтчер и побежала в соседнюю спальню.
Испытывая хроническую неприязнь к различным партийным конференциям, Дэнис выпил на ночь несколько бокалов виски и мирно отправился спать. Разбуженный взрывом, он принялся искать свои брюки.
– Будь благоразумна! – воскликнул он, увидев обеспокоенный взгляд своей жены. – Я же не могу ходить здесь в пижаме.
– Не нервничай, дорогой, это была всего лишь бомба, – успокаивая то ли себя, то ли своего супруга, произнесла Мэгги.
В результате взрыва разрушенными оказались четыре этажа. Были выбиты все стекла, роскошный вестибюль, в котором всего несколько часов назад присутствовали одни из самых влиятельных людей Туманного Альбиона, был завален бетоном и арматурой. В момент взрыва к двери премьер-министра направлялся председатель партии Джон Селвин Гаммер. Его отшвырнуло взрывной волной к другой стене коридора.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – услышал он голос премьер-министра, выглядывавшей из своего номера.
Первоначально Маргарет подумала, что взорвалась стоящая снаружи машина. Оставив Дэниса, она быстро побежала по коридору, заглянула в комнаты своих помощников и только теперь осознала масштабы произошедшей трагедии. К ней незаметно присоединился и Гаммер. Кто-то видел на крыше фигуру неизвестного, и теперь боялись, что это мог быть снайпер. Укрывшись в комнате секретарей, премьер-министр и председатель партии принялись ждать. Вокруг царил противный, удушающий запах пыли и извести.
– Думаю, это было покушение, – неожиданно произнесла Тэтчер.
Ее глаза были непроницаемы, голос отличался хладнокровным спокойствием. Лишь небольшая потерянность говорила о том, что ей действительно пришлось пережить и каких усилий стоило перебороть собственный страх.
Вскоре прибывший отряд полицейских взял Маргарет в кольцо и перевел ее в спальню к Дэнису. Супруги сидели вместе в кромешной темноте, в нервном беспокойстве ожидая своей участи. Тэтчер и раньше не любила темноту, теперь она ее просто возненавидела. Начиная со следующего дня в ее сумочке рядом с зеркальцем, пудрой и губной помадой появится небольшой карманный фонарик. Также она больше никогда не наденет на партийные конференции свои лучшие драгоценности.
– Что-то все-таки должно остаться моей семье, если террористическая атака пройдет успешно, – заметит она в 1987 году.[579]
В 3:30 Тэтчер с мужем перевезли в полицейский участок, где их встретили остальные члены кабинета во главе с Кейтом Джозефом. Под верхней одеждой последнего виднелась шелковая пижама. В руках Кейт держал красный ящик с секретными документами.
– Конференция будет продолжаться как обычно! – представ перед растерянной публикой, заявила Маргарет. – Нам с Дэнисом повезло.
Спустя несколько часов после взрыва ответственность за случившееся взяла на себя ИРА, заявив, что их целью был «британский кабинет министров и поджигатели войны – члены консервативной партии».[580]
В ту ночь Маргарет действительно повезло. Если бы не ее секретарь Батлер, утро 12 октября 1984 года стало бы последним в ее жизни. После взрыва восьмикилограммовой гелигнитовой бомбы в ванной комнате, куда собиралась пойти премьер, обрушился потолок. Постоялец, находившийся этажом выше, погиб мгновенно. Всего было убито пять человек, включая жену «главного кнута» Роберту Уэйкхем и члена парламента Энтони Бэрри. Жена будущего председателя партии Нормана Теббита, Маргарет, от полученных повреждений навсегда останется прикованной к инвалидной коляске.
В глубине души Тэтчер была потрясена. Отмечая на следующий день в Чекерсе свой пятьдесят девятый день рождения, она произнесла:
– Это день, до которого я могла и не дожить.
Здесь обычное хладнокровие ей изменило, и она прослезилась.[581]
Спустя некоторое время Дэнис подарит своей жене часы с многозначительной надписью: «Каждая минута бесценна!»[582]
Что же до конференции, то Маргарет уже давно научилась скрывать свои эмоции. В день открытия в 9:30 утра – меньше чем через семь часов после взрыва! – перед многотысячной аудиторией предстал несломленный борец.
– Взрыв бомбы – это не просто бесчеловечная и ничтожная расправа с невинными мужчинами и женщинами, но и попытка свергнуть демократически избранное правительство Ее Величества! – заявила она собравшимся. – Это лишь подчеркивает масштаб того произвола, с которым мы имеем дело. И сам факт, что мы собрались здесь сегодня, потрясенные, но спокойные и уверенные в себе, признак не только того, что их попытка провалилась, но и того, что все дальнейшие попытки разрушить демократию средствами террора обречены на провал.[583]
После ее вдохновенной речи зал устроил Тэтчер восьмиминутную овацию с восторженными криками «Мы за Мэгги!» и топаньем ногами.
Когда тишек[584] Гаррет Фитцджеральд попытался выяснить мнение «железной леди» по Отчету форума, она его резко оборвала:
– Все предельно просто, джентльмены. Первый вариант: объединенная Ирландия – неприемлемо! Второй вариант: конфедерация двух государств – неприемлемо! И наконец, третий вариант: совместное управление – неприемлемо![585]
Все это говорилось с такой интонацией и таким презрительным выкрикиванием троекратного «неприемлемо!», что казалось, будто Тэтчер давала Фитцджеральду каждый раз пощечину. Тогда она явно не была расположена к поиску совместного решения. Должно будет пройти время, прежде чем грохот от падающих стен «Гранд-отеля» будет звучать в ее памяти более приглушенно.
