Всеволод Овчинников - Калейдоскоп жизни
Куда ни глянь — склоны холмов превращены в террасы рисовых полей. Некоторые из них залиты водой и сверкают, как слои слюды на изломе. На других видны согнувшиеся фигуры крестьян. Они высаживают рассаду. Ряды нежных стебельков штрихуют серебристую гладь, словно узор на шелке.
А на соседних участках рис стоит стеной, напоминая бархат с высоким ворсом. Тут же рядом колосятся прямоугольники полей, где уже налились колосья. Крестьяне серпами жнут› вымолачивают о камень снопы. У дорог желтеют рогожи, на них сохнет провеянное зерно.
Чуть дальше темнеет свежая пашня. Мальчуган, стоя на бороне, погоняет буйволов, чтобы взрыхлить почву перед поливом. Женщины уже носят на коромыслах пучки рассады для нового урожая. Воочию видишь бесконечно повторяющийся круговорот крестьянских забот.
И вот среди плодородной, преображенной человеческими руками центральной Явы вдруг возникает темно-серая громада, ощетинившаяся зубцами. Нечто похожее на динозавра, который уснул среди зелени в душной и влажной жаре. Вблизи он оказывается зданием.
Храм Боробудур считают одним из чудес света. У каждого человека, наверное, найдется свое сравнение для этого легендарного исторического памятника Индонезии. Мне Боробудур напомнил гигантский сказочный торт.
Представьте себе уступчатую пирамиду из пяти квадратных и трех круглых ярусов. Будто пузатой бутылкой, она увенчана каменной ступой. Вдоль нижних квадратных террас тянутся 1460 резных барельефов. Если обойти их ярус за ярусом, трехкилометровая полоса каменных картин шаг за шагом откроет взору житие Будды.
Боробудур, название которого можно перевести как «святилище на холме», воплощает собой буддийскую идею о восьми ступенях на пути к просветлению. Его цоколь символизирует мир плотских вожделений. Следующие четыре яруса — борьбу человека за подавление желаний. А три круглые террасы без барельефов — последние этапы приобщения к нирване.
Боробудур своеобразен тем, что не имеет интерьера. Это обложенный камнем холм. Верующие поклоняются божеству не внутри храма, а на внешней стороне его.
Серые камни пышут жаром, словно неостывшая лава. Взбираешься вверх по крутым ступеням, шагаешь вдоль бесконечных барельефов и думаешь: путь к просветлению воистину нелегок. Но вот наконец вершина. Вокруг буйствует зелень. На востоке дымится вулкан Мерапи, напоминая о силах природы, которые на тысячу лет скрыли это чудо света от человеческих глаз.
Храм был построен в VIII–IX веках. Он стал прототипом знаменитого камбоджийского Ангкорвата. Полтора столетия он считался духовным центром Явы, но потом из-за упадка буддизма был оставлен людьми. Вулканический пепел засыпал террасы. Джунгли обступили Боробудур и поглотили его.
Он был вновь открыт лишь в 1814 году. Но после первой реставрации, проведенной в начале XX века, оказался снова под угрозой: почва холма стала постепенно размываться во время тропических ливней, и уступчатая пирамида как бы повисла над пустотой.
Почти десять лет Индонезия при содействии ЮНЕСКО занималась спасением Боробудура. Храм пришлось разобрать и укрепить холм бетоном. Параметры полутора миллионов каменных плит были занесены в память компьютера, чтобы вернуть каждую из них на прежнее место.
Девяносто процентов индонезийцев исповедуют ислам суннитского толка. Индонезия является крупнейшей в мире мусульманской страной. Однако ислам не монополизировал духовную жизнь народа. Под поверхностным слоем сохранились пласты предшествовавших культур. Чувствуется влияние буддизма, индуизма, а также древнего культа природы, который жители Индонезии исповедовали в течение целого тысячелетия.
На индонезийскую культуру оказали большое влияние два произведения индийского эпоса — «Махабхарата» и «Рамаяна». Они внесли такой же вклад в формирование этических и эстетических представлений индонезийцев, как Ветхий завет воздействовал на средневековую Европу.
Рабиндранат Тагор, приехав в Индонезию, сказал: «Я всюду вижу Индию, но я не узнаю ее». Фраза может быть ключом к пониманию страны-архипелага. На протяжении своей истории она многое воспринимала извне. Но многое из этого преображала на свой лад.
Чем дольше вглядываешься в восьмиярусный контур Боробудура, тем больше убеждаешься, что он как бы поэтический образ уступчатых террас по склонам холмов, где на плантациях трудятся крестьяне Явы.
Таиландские гвардейцы в русских мундирахВ дальних странах нас поражает или что-то совершенно неведомое, или что-то неожиданно знакомое. Именно так было со мной в Таиланде.
В этой буддийской стране все отличается изысканной утонченностью — от нарядов и движений танцовщиц до архитектуры пагод. И вот, когда я осматривал палату нефритового Будды и королевский дворец, мое внимание привлекли мундиры гвардейцев и мелодия государственного гимна. В том и другом чувствовалось нечто близкое, родное.
Оказалось, королевская гвардия в Таиланде по сей день носит мундиры российских лейб-гусар, а автором таиландского гимна является русский военный капельмейстер Шуровский. Это отражает примечательную страницу в истории наших отношений. Именно поддержка России в конце XIX века позволила Таиланду избежать колониального ига.
Но расскажу по порядку.
Таиланд — страна, где буддизм объявлен государственной религией. Хочется повторить, что характерная черта таиландской национальной архитектуры — изысканная утонченность, на мой взгляд, противоположная монументальности.
Часто говорят, что таиландская танцовщица напоминает ожившую пагоду. Такое сравнение очень точно: от головного убора в виде башенки до невероятно длинных ногтей, для которых на пальцы надеваются серебряные, изгибающиеся наружу чехольчики. Можно использовать ту же метафору зеркально и сравнить архитектуру с танцовщицей.
Шатровая крыша со вздернутыми вверх концами присуща зодчеству многих азиатских народов. Но в таиландской архитектуре крыши особенно круты, пагоды особенно островерхи, а гребни крыш увенчаны коньками, которые изогнуты, словно ногти на руках танцовщиц. Все это придает зданиям некую устремленность ввысь, я назвал бы ее «буддийской готикой».
Круто сходящиеся вверху линии острого конуса господствуют и во многих постройках королевского дворца. Они, в частности, характерны для палаты нефритового Будды. В архитектурном отношении — это буддийский монастырь, только без жилищ для монахов, поскольку его назначение — быть личной молельной короля. Нефритовый Будда восседает как бы на небесной колеснице, которая увенчивает собой золотую башенку.
