Борис Федоров - 10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы
Поэтому летом 1998 года именно олигархи настаивали на том, чтобы в правительстве появился хотя бы один компетентный человек, отвечающий за отношения с МВФ и общую экономическую политику. Им казалось, что очередная порция «вливаний» западных денег может спасти ситуацию, как это не раз случалось в 1994–1997 годах.
Именно тогда произошло известное, по рассказам участников, «голосование» представителей олигархических группировок по поводу кандидата на роль главного переговорщика[27]. А.Чубайс получил абсолютное большинство голосов (кроме него упоминались я и А.Шохин), и олигархи использовали все свои возможности, чтобы убедить власть в необходимости пригласить Анатолия Борисовича.
Так А.Чубайс стал полномочным представителем Президента по вопросам взаимоотношений с МВФ (до него такой должности не было). Наверное, он был лучшим кандидатом на такую роль, но сила давления олигархов на власть перешла все допустимые границы.
Другое дело, что А.Чубайс не получил правильного анализа ситуации и не учел всех факторов. Иначе трудно понять, почему он и многие другие «расслабились» и ушли в отпуска после получения помощи от МВФ. Последующие события для многих непосредственных участников (включая МВФ) стали неожиданностью.
В.Христенко, формально, отвечающий за экономику и финансы, в преддверии событий 17 августа был в отпуске. И его тогда — к его счастью — просто не позвали, то есть фактически забыли. Поскольку В.Христенко политически был нейтрален, его потом взяли в Минфин заместителем М.Задорнова, а при С.Степашине вновь вернули в вице-премьеры в качестве зиц-председателя.
Я не могу исключить существенного давления олигархов на правительство перед 17 августа 1998 года с целью побудить принять срочные меры и снять «груз» с плеч крупного бизнеса, обремененного гигантскими финансовыми обязательствами. При этом речь идет не только о ГКО.
Иначе трудно объяснить такую меру, как мораторий на исполнение обязательств коммерческими банками. Интересы конкретных финансовых групп были поставлены выше интересов страны. Крупные финансовые группы получили передышку, которая позволила некоторым из них выжить.
То же можно сказать и о девальвации. Рублевые обязательства в условиях девальвации рубля быстро таяли, и это не могло не быть привлекательным. С другой стороны, для экспортеров это был самый простой и эффективный выход из кризиса, так как доходы в рублях выросли намного больше, чем выросли рублевые цены.
Сразу после 17 августа 1998 года я несколько раз наблюдал собрания олигархов, принимал их у себя в кабинете, видел их встречи с высшим начальством. Меня не оставляла мысль, что я вижу возможно одних из самых талантливых, энергичных, влиятельных людей России (в основном в возрасте 30–40 лет). Однако очевидно, что многих из них интересует личный сиюминутный интерес, они не заглядывают в будущее и не доверяют друг другу.
В результате они не могли адекватно реагировать на кризис. Некоторые давно перешли границу, отделяющую настоящий бизнес от беспринципных спекуляций и даже использования несовершенства законодательства и слабости власти для нарушения чужих прав и личного обогащения.
В результате некоторые финансово-промышленные империи лопнули, и эти олигархи навсегда исчезли. Разрушены многие деловые репутации, и у отдельных граждан могут быть большие проблемы в России и за ее пределами. С другой стороны, некоторые, безусловно, выживут и будут вынуждены становиться более цивилизованными и профессиональными. Появятся и новые олигархи, которые уже не будут пытаться взять власть в свои руки и доверятся демократии. Да и называться «олигархами» они больше не будут.
Самое любопытное заключается в том, что на меня летом 1998 года ни один из олигархов не пытался оказывать серьезного давления и отношения у нас были весьма ровные и даже дружеские. Как мне кажется, я лучше иных понимал менталитет крупных бизнесменов, а некоторые из них понимали ситуацию в стране лучше, чем многие министры. С крупным бизнесом можно и нужно сотрудничать, но государственные интересы должны преобладать.
ПОСЛЕДНЯЯ НЕДЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА «РЕФОРМАТОРОВ»
Во второй половине дня 17 августа 1998 года меня вызвали к С.Кириенко. Он был абсолютно спокоен и обедал у себя в комнате отдыха. Присутствовал Б.Немцов. Мне сказали, что только что решено сделать меня вице-премьером по финансовой и экономической политике. Было ясно, что корабль тонет и все может закончиться в любую минуту. Однако я не люблю отступать и потому согласился, лишь попросив временно сохранить за мной Госналогслужбу.
Так внезапно я стал ответственным за разгребание проблем, созданных до меня совсем другими людьми. Не в первый и, скорее всего, не в последний раз. Когда становится особенно плохо, обо мне всегда вспоминают.
Самой горящей проблемой было урегулирование проблемы ГКО. М.Задорнов уверенно говорил о том, что в среду надо объявлять условия реструктуризации ГКО. Я спросил его, кто готовил эти условия, какие юристы и международные финансовые эксперты-банкиры участвовали, чтобы просчитать все юридически и финансовые последствия для страны.
М.Задорнов отвечает: «Нам не нужны западные консультанты. Они ничего не понимают». У меня уже не осталось сомнений в некомпетентности М.Задорнова, его потолок — начальник бюджетного управления. Именно поэтому он пришелся ко двору в правительстве Маслюкова-Кулика и всегда будет нужен тем премьерам, которые ищут «гибких» министров.
Пораженный таким непрофессионализмом и некомпетентностью, я не ожидал, что в 1998 году мы все еще находимся на уровне сознания 1990 года. Россия живет не в изолированном мире, и не понимать, что любые наши действия могут иметь далеко идущие международные последствия, было верхом ограниченности. Что завтра сделает какой-нибудь судья в Нью-Йорке или Лондоне? Какие последствия отказа от уплаты долгов будут иметь наши финансы и репутация страны?
Поэтому я настоял на том, чтобы к процессу подготовки решения по реструктуризации ГКО были привлечены официальные международные советники правительства и Минфина — юридическая фирма «Клири Готлиб» и инвестиционный банк «Варбург». Кроме того, мы пригласили немецкий «Дойче банк» и инвестиционный банк «Дж. П.Морган», представляющие европейских и американских инвесторов. Репутация России уже слишком сильно пострадала, и новых ошибок допускать было нельзя.
Мы быстро разработали систему, которая была, по крайней мере, достаточно профессиональной и цивилизованной. Большую роль в подготовке предложений по реструктуризации ГКО (нашего внутреннего долга) сыграли наши иностранные советники, заместители министра финансов М.Касьянов и О.Вьюгин, некоторые сотрудники Минфина и Центрального банка. Руководство Центробанка в лице С.Алексашенко после 17 августа 1998 года саботировало все, что можно.
