Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев
Как всякая деструктивная личность, Сталин не ведал иного способа влияния на мир, кроме реального физического воздействия. Известный сталинский вопрос: «Сколько дивизий у Папы Римского?» – говорит о многом, и в частности об отсутствии духовного мерила величия и абсолютном непонимании сути гуманитарного влияния на мир. Человек, не способный к созиданию, он усматривал роль сильного исключительно в физическом могуществе, доминировании над более слабым. Чуждый понимания того, что истинное величие человека может быть выражено лишь в созидательных продуктах раскрепощенного и свободного разума, Джугашвили– Сталин сам загнал себя в узкие рамки лишенной перспектив тупиковой формулы жизни: «подавить и заставить бояться – господствовать». В глубине души, осознавая эфемерность своих усилий, этот стоящий над страной и моралью человек в течение всей жизни тайно презирал себя – за неспособность стать великим творцом. Это ужасное и мучительное ощущение порождало ненависть ко всему остальному миру, став источником едва ли не самых грандиозных и чудовищных преступлений за всю историю человечества.
Адольф Гитлер
Как женщина, которая предпочитает подчиняться сильному мужчине, а не господствовать над слабосильным, так же и массы любят повелителя больше, чем просителя, и внутренне их гораздо больше удовлетворяет доктрина, не допускающая никакого соперника, чем благодеяния либеральной свободы; часто они не знают, что делать с этой свободой, и чувствуют себя покинутыми.
Адольф Гитлер. «Майн Кампф»(20 апреля 1889 года – 30 апреля 1945 года)
Основатель Третьего рейха, преступник, до сих пор приковывающий внимание миллионов
Любопытно, но об Адольфе Гитлере написано и снято несоизмеримо больше, чем о любом подлинном творце, о любом действительно великом преобразователе, несущем в мир красоту, любовь и радость. Этот феномен искаженного восприятия действительности массовым сознанием достоин пристального внимания и тщательного исследования, ибо крайне опасным для будущего человечества является восхищение убийцами и разрушителями. Мы не откроем ничего нового, если заметим, что именно страх перед грозной и неведомой силой чьего-то несгибаемого духа, пусть злого и отвратительного, заставляет мир преклоняться пред мрачной и неистребимой волей властвовать и сокрушать. От фигуры Гитлера исходит опасность, и, с одной стороны, люди проникаются беспокойством, думая о возможности появления нового исчадия ада, а с другой – их подкупает ощущение силы, несущей, как ураган, беспощадное истребление всему живому и вызывающей завораживающее ощущение сладкого ужаса. Ведь каждый из живущих знает, что глубоко внутри его естества также упрятаны демоны, дремлющие или глубоко спящие, или скованные, однако одним своим присутствием толкающие к познанию бездны…
Хотим мы того или нет, но физически слабый, духовно бедный, психически неполноценный человек, пораженный паранойяльным стремлением к власти, сумел навязать свою демоническую идею миллионам, полностью перекроить карту Европы и создать условия для геополитических изменений планетарного масштаба. Для живущих после этого мрачного исторического феномена крайне важно постичь как истоки этой удушающей для мира мотивации, так и глубинные причины удручающей податливости масс. Есть смысл провести ревизию восприятия, чтобы понять, когда наступает порог готовности покориться сильному лидеру, независимо от того, несет ли он созидание или, искусно маскируясь обещаниями призрачного счастья, таит в себе смерть и хаос. Стоит также рассматривать принципы жизненной стратегии Гитлера, особенности его мышления и взаимодействия с окружающим миром. Ведь хотим мы того или нет, но при объективном рассмотрении создатель Третьего рейха предстает перед беспристрастным взором не только, и не столько мистическим сгустком энергии и воли, упрямо устремленной к смерти, но и сомневающимся и вечно ищущим в себе, пугливом маленьком человеке, черты гения и бессмертного воителя. И самое главное – он предстает беспрерывно анализирующим события, непрестанно учащимся, постигающим законы развития и плетущим свою гигантскую смертельную паутину, человеком-пауком, который рассматривает себя не только как часть политического процесса, а как главного регулировщика этого процесса. Так стоит ли во всем винить фюрера, ведь это унылое и аморфное человечество в своей беспечной спячке прозевало вызревание нарыва чудовищной силы, прорвавшегося вулканическим потоком крови и скорби.
Уроки прошлого, даже самые отвратительные и гнусные, должны быть изучены с максимальной тщательностью. Как минимум для того, чтобы не допустить или хотя бы оттянуть появление на горизонте нового лика Сатаны.
Детство, раскалывающее надвое
Адольф Гитлер появился на свет в семье мелкого буржуа, в которой жизнь главы семьи служила доказательством возможности изменить социальный статус благодаря настойчивым усилиям, трудолюбию и уважению к долгу. Судьба матери, напротив, оказалась тривиальной демонстрацией примитивной женской роли в провинциальном обществе австрийской глубинки. На двадцать три года моложе своего довольно уважаемого в округе мужа, она сначала прислуживала в доме при жизни его прежней жены. Более того, она состояла в родстве с Алоисом Гитлером и, по всей видимости, была племянницей своего будущего супруга, потому что для заключения брака потребовалось специальное разрешение духовенства. Этот нюанс важен еще и потому, что из шестерых детей этой странной пары выжили лишь двое: Адольф и его младшая сестра. Скорее всего, смерти его троих предшественников, как и смерть младшего брата, довлели над мальчиком уже в детском возрасте, заставляя невольно размышлять над тем, каким образом он один остался в живых и не является ли этот факт каким-то небесным знаком. Уже в детские годы Адольф отдавал должное таинственному Провидению, которое, как он полагал, было явно на его стороне. Отразилось на формировании характера мальчика и двусмысленное положение его матери, которая, как отмечают биографы Гитлера, так и не сумела стать полноценной хозяйкой дома, ощущая себя то приближенной служанкой строгого таможенного служащего, то родственницей, которую попросили присмотреть за домом. Очень похоже, что это болезненное ощущение неполноценности, усиленное ужасом очередной потери ребенка, стали предвестником тех страхов и фобий, которые предопределили пожизненные истерию и многочисленные комплексы будущего первого нациста в истории, ту ущербность, которую он будет компенсировать в течение всей своей жизни.
