Филипп Бобков - Последние двадцать лет: Записки начальника политической контрразведки
Примечание. Напечатано в журнале «Российский кто есть кто» (№ 5 за 2004 г.). Ранее опубликовано в болгарской печати, так как статья является стенограммой выступлений на тему «Спецслужбы и будущее», предложенную объединением «Болгарский разведывательный форум». Они состоялись в марте 1996 года в Доме народной культуры (София), в студенческих аудиториях Свободного университета г. Велико-Тырново и Бургасского университета.
Терроризм и антиглобализм
— Филипп Денисович, вряд ли сегодня кто-то станет отрицать, что теракты в США 11 сентября изменили мир, в котором мы живем. Какой самый главный урок, на ваш взгляд, должно извлечь человечество из этих драматических событий?
— В другом мире мы живем уже давно. То, что произошло 11 сентября, несмотря на трагизм происшедших в Нью-Йорке событий, явилось этапом на пути развития мирового сообщества. Закономерный ли это процесс или случайное стечение обстоятельств — акценты будут расставлены позже. Но то, что эти события стали точкой отсчета нового взгляда на то, что происходит в мире, позволили человечеству оглянуться на весьма непростые процессы — мне представляется, это главное. Кто и какие выводы из этого сделает? Пока сделали один вывод — надо бороться с терроризмом. Это правильный и нужный вывод. Важно, чтобы понятие терроризма у всех было единым по сути, чтобы никем не вкладывалось в это понятие конъюнктурное содержание. Если есть международный терроризм, значит, должна быть его единая правовая оценка. В этом смысле я поддерживаю заявления Владимира Владимировича Путина о том, что мы, борясь с терроризмом, должны выработать единую правовую основу.
Россия призвала мировое сообщество к совместной борьбе с терроризмом значительно раньше, чем 11 сентября. Мы были жертвами террора, но в силу разных причин на Западе не хотели ни видеть, ни понимать, ни осуждать террор на территории России. Мы не слышали соболезнований, когда террористы взрывали дома в Москве, Волгодонске, других городах нашей страны. Мы говорили о том, что терроризм перерастает в войну, с чем мы столкнулись в Чечне, — в этой войне участвуют не только чеченцы, но и наемники из многих стран. Некоторые политологи пытаются сравнивать Северную Ирландию с Чечней. Но в Ирландии нет наемников из других стран, там ирландцы сами борются за свои права. Совсем другое в Чечне. Там наемники и из Афганистана, и из Саудовской Аравии, и литовцы, и латыши, и украинцы, есть даже русские наемники. Поэтому в Чечне совсем другое дело. И когда мы говорим, что в Чечне идет война, осуществляется террор против гражданского населения и России в целом, то вот теперь, возможно, нас поймут. Поскольку события в Чечне и в Америке — это одна общая ситуация с международным терроризмом.
Я считаю, что война в Чечне — дело правое. Мы боремся с международным терроризмом. Боремся с наемниками, которые хотят разрушить стабильность Российского государства. Как бы тяжело ни было мириться с теми жертвами, которые мы несем в Чечне, другого выхода у нас нет.
Отсюда вытекает наша политика после 11 сентября. Мы откликнулись искренними соболезнованиями на события в США. С другой стороны, мы четко заявили, что окажем помощь американцам в совместной борьбе с терроризмом. Мы ведем открытую честную политику, и я поддерживаю принятые руководством страны политические, дипломатические, военные меры, а также оказание народу Афганистана гуманитарной помощи. Ошибочных шагов не сделано. Мы не ломаем шапку перед Америкой. Мы ведем себя так, как должно вести себя государство, оберегающее свои интересы.
Судя по всему, американцы пришли в Центральную Азию всерьез и надолго. Пентагон осваивает базы, аэродромы, с которых еще недавно взлетали советские самолеты. На наших глазах меняется геополитический баланс. Это наводит на тревожные размышления. Что могла бы противопоставить Россия укреплению американского влияния в этом стратегически важном для нас регионе?
Давайте будем говорить откровенно. Какие бы условия ни сложились после 11 сентября, каждое из государств, которое вовлекается в антитеррористическую борьбу, имеет свои цели, кроме подавления террористов. В последние годы политика США направлена на утверждение своего господства в мире — этого отрицать нельзя. После 11 сентября США, конечно, не откажутся от своих целей — напротив, американцы будут продолжать гнуть свою линию. И от этого никуда не деться — однополюсный мир после распада Советского Союза продолжает существовать. Мы в данном случае помимо борьбы с терроризмом боремся также за укрепление своего суверенитета, своей значимости в международном сообществе.
Да, американцы пришли в Узбекистан не для того, чтобы через неделю оттуда уйти. И такое их укрепление в бывших союзных республиках в известной мере составляет предмет наших переживаний. Но нам пора привыкнуть, что СССР давно нет, есть новые независимые государства. И как бы мы ни относились к ним — они проводят свою политику. Узбекистан ведь даже не граничит с Россией. Пора привыкать относиться к бывшим союзным республикам как к суверенным государствам. Надо сделать и другой важный вывод — нам необходимо последовательно укреплять государственность России. В первую очередь — укреплять государственные границы. Россия не может быть проходным двором. Даже для наших бывших сограждан по СССР. Мы должны строже вести себя как независимое самостоятельное государство.
Возьмите недавние события. Почему Грузия может не считаться с интересами России на Кавказе? А мы должны все время считаться с интересами Грузии? Думаю, мы должны тверже вести себя. Хотя понятно, что мы держава по сравнению с Грузией великая и должны свои действия рассчитывать равномерно, очень взвешенно. Тем не менее мы должны быть самостоятельны в своей политике.
— Вы затронули злободневную тему. На фоне застарелого чеченского гнойника выгодно выделяется Абхазия, стремящаяся под покровительство России…
— Это очень тяжелый вопрос для всей обстановки на Северном Кавказе. Абхазия — тот узел, который таит в себе огромное число проблем и противоречий. Дело не только в том, что абхазы рвутся в состав России. Да, такое стремление у массы абхазов есть. Надо учесть, что в Абхазии еще и русских много живет. Я по своей позиции целиком с Абхазией.
Но нельзя забывать и о том, что Абхазия — это не просто Абхазия. Это еще и «Великая Черкесия» — несколько северокавказских народов. Эта тема живет не только в умах, но и в идеологии некоторых формирований, которые уже сейчас на Северном Кавказе существуют. Да, с одной стороны, Абхазия хочет жить вне Грузии. Но не возникнет ли у нее потом желания жить в рамках «Великой Черкесии»? Не хочу сказать, что события будут развиваться именно так, но эта проблема требует того, чтобы мы о ней помнили.
