Ольга Ваксель - «Возможна ли женщине мертвой хвала?..»: Воспоминания и стихи

Такие крупные звезды в небе,
Такие прозрачные капель струи!
Мне кажется, жду я весну вторую,
Лишь слышу их звонкий хрустальный лепет.
И в ветках кружатся стаями птицы.
Грачи прилетели? Нет, это вороны…
И снова кажусь молодой и влюбленной
Оттого, что былое теперь не снится.
О, как сохранить мне мудрость покоя,
Такую прозрачность ноябрьского свода,
Чтоб дальняя мне не приснилась свобода,
Чтоб счастьем чужим не считать прожитое?

Не хочу, чтобы меня утешали:
Я не брошенная, не вдова.
И обиженною называть
Не посмеете, как вначале.
Я — разумнейшая из невест —
Сохранила свободу птичью,
Но подкравшемуся безразличью
Отягчить мой судил крест.
Только времени проходить,
Только памяти засыпать,
Звездных братьев моих толпа
Вся вместилась в моей груди.
Этот ужас пустыни пусть
Обожженная жмет ладонь —
Этой боли моей не тронь,
Как мою священную грусть.

Когда ты пишешь, склонясь прилежно,
И отблеск лампы на тонких пальцах,
Я думаю: «О, если бы в пяльцах
Узор мне вышить, простой и нежный…
Простой и строгий, как жизнь поэта,
Такой же точный, как мысль скитальцев,
Скитальцев мудрых…» Точеных пальцев
Не смеешь вынуть из круга света…
Когда ты клонишь лицо над белой,
Еще нетронутой бумагой,
Зажгусь торжественной отвагой
Оруженосца, мой рыцарь смелый.
Тебе пошлю я мысль привета.
(Умрут в душе глухие стоны.)
Держи мой мир в руке точеной,
В кругу негреющего света…

Мне жаль, пришел конец зимы
С ее медлительными вечерами…
Лёт белых эльфов в яркой черной раме
Под желтый свет из лиловатой тьмы.
……………………………………………
Читайте объявление: внаймы
Сдается дача в Павловске, у парка.
Картина мне представилась так ярко,
Что вот жалею о конце зимы.
Но только в Павловск — ни за что на свете!
Так полны прошлого мосты, дорожки эти
Встают из памяти запорошенной тьмы.
Поэтому пребудем же немы,
Следя ликующего света нарастанье,
Целуя нежные снежинки на прощанье,
Расцветшие у бледных уст Зимы.

Люблю, оторвавши глаза от книги,
Увидеть, что за окнами уже поголубело,
И тень абажура изящнейший выгиб
Чертит на скатерти ярко-белой.
Мне так хорошо, так удивительно спокойно,
И верится в будущее, как ребенку.
Вот увидите — стану живой и стройной,
Снова буду искрящейся и тонкой.
Вспоминаю, что только что пробило восемь,
Надо подбросить в огонь полено.
И так радостно видеть, что в комнате просинь
Очаровательного земного плена.

Я жду тебя, как солнечного мая,
Я вижу о тебе мучительные сны,
Не замечаю медленной весны,
К губам цветы разлуки прижимая.
И все-таки могу еще уйти,
Как раненая упорхнуть голубка,
А ты не выплеснешь недопитого кубка,
Не остановишься в стремительном пути.
«Источник благодати не иссяк», —
Сказал монах, перелистнувши требник…
Служитель церкви для меня — волшебник,
А ты — почти разоблаченный маг.
И боль, что далеко не изжита,
Я претворю в безумье. Сила
Растет… Я дух не угасила,
Но я изверилась и вот почти пуста.

В мое окно влетел весенний ветер,
Душистый ветер, влажный и морской.
А странно мне, что есть еще на свете
Благоуханный своевольный ветер,
Не потревоженный ни болью, ни тоской.
В земле ростки
Моей тоски
И горечь-боль.
Откройте двери.
Я в силах верить,
Что нет неволь.

Как серая бабочка, маленький страх
На голубом окошке трепещет…
Всё ясней становятся вещи
В медленных вздохах утра.
Совершенно беззвучный голос затих,
Можно еще рассеянно слушать,
Как в тела возвращаются души,
Вздрагивая по пути.

Отдаюсь опять бездорожью,
Вот беру котомку и посох,
Чтоб ответа на все вопросы
Не затмить сияющей ложью,
И вдыхаю прозрачный воздух,
Легкий воздух, темный и чистый,
Надо мной только свод ветвистый,
Подо мной голубые звезды.

Снова на крышах снег.
Холод проник опять,
Если б увидеть тебя
Хоть во сне.
Буду молчать. И ждать
Белой первой зари,
Скован бредовый крик
Слоем льда…
Вырос ужас во мне,
Первый ужас земной…
……………………………
Каждому суждено
Видеть снег.

Даже солнце меня не согреет,
Вот уж сердце почти не бьется,
Я упала… и дно колодца
Углубляется все быстрее.
Замыкаясь за мной, запястье
Наверху сужается плавно…
А возможны были недавно
Для меня и покой и счастье.