Александра Гальбина - Каменный пояс, 1989
Сумерки над Новой Слободой загустели, воздух потяжелел. На центральной улице зазвенели голоса, ребятня собиралась у клуба. Валера вышел во двор, неловко потоптался у калитки.
— Я в кино пойду?
— Ступай.
В кино Валера не пошел, забрался на холм, к самым полям и долго сидел на краешке межи, разглядывая сверху деревню. Зажглись и вскоре погасли окна. Валера задами прокрался к бабушкиному дому, прислушался — тихо — и осторожно открыл калитку. Темнота во дворе казалась гуще, чем на улице, и Валера некоторое время стоял не двигаясь, привыкал.
Недопиленный сушняк темной кучей лежал посредине двора. Ступая осторожно, словно под ногами была не земля, а скрипучие половицы, Валера прошел вдоль ворот к сараю, где хранилась пила, и потянулся за ключом. Обычно он висел на гвозде рядом с дверью. Бабушка не убирала его, считая, что лезть к ней некому — свои все люди, и незачем — ничего особо ценного в сарае не было.
Валера нащупал гвоздь, и настроение у него разом упало. Ключа на гвозде не было.
Задача его осложнялась. Если на этот раз бабушка унесла ключ в дом, то она наверняка повесила его в сенях. Предстояло пройти по высокому, с перильцем крыльцу мимо бабушкиного окна и попытаться открыть дверь в сени (эту дверь бабушка тоже не всегда запирала, чтобы Валера, приходя домой поздно, не будил ее).
По крыльцу Валера пробирался на четвереньках и только у двери встал на ноги и надавил на дверь плечом. Немного ему надо было времени, чтобы убедиться, что и эта дверь закрыта на внутренний засов.
Валера стоял на крыльце и смотрел поверх забора на холмы — там едва заметно высвечивалась белесая полоска.
«Может, оттолкнуть засов прутиком? — подумал он и долго ковырял березовой веткой и под дверью, и сбоку, но все было напрасно.
Он покружил вокруг дома, потрогал рамы форточки вдруг удастся влезть через окно, но в конце концов снова пришел во двор и сел на козлы. Ничего он больше придумать не мог.
Но чем безнадежней казалась Валере его затея, тем больше хотелось ему осуществить ее. Он слез с козел и подошел к сараю.
Это был обычный деревенский сарай: четыре столба, поперек них — по два бруска с каждой стороны, и на брусья прибиты горбыли, концами упирающиеся в землю.
«Подкоп!» Валера едва не заплясал от радости.
Он забрался на забор и спрыгнул в картофельную ботву Огород был интересным местом. В одном углу его густо росла поспевавшая черная и красная смородина, в другом были разбросаны огромные, полусъеденные непогодой кости и длинный череп, как говорила бабушка, лошадиный.
Вдоль забора Валера двинулся к сараю. В огороде было прохладнее, чем во дворе, от раздавленной ботвы тянуло сыростью. Земля около стенки оказалась мягкой. Валера опустился на четвереньки и принялся пальцами рыть яму Вначале работа шла споро, но вскоре верхний слой почвы сменила вязкая глина. Пальцы под ногтями заболели. Валера лег на спину и стал протискиваться в сарай, но только и смог сунуть в подкоп руку. Он пошарил наугад, натолкнулся ладонью на что-то металлическое, тяжелое и вытащил наружу ржавую кувалду с треснутой ручкой. За кувалдой последовали капкан, дырявый лапоть, обрывок цепи, серп. Валера извлек из-под сарая кучу интересных, но, к сожалению, бесполезных вещей. Напоследок он кончиками пальцев ухватил что-то плоское и твердое и изо всех сил рванул на себя. В сарае глухо ухнуло, и руку Валере до плеча засыпало чем-то теплым. Из-под сарая вырвалось облако пыли, ударило Валеру в ухо, в глаза. Он вскочил и закашлялся.
Он долго отфыркивался и отплевывался, а вокруг него медленно клубилось призрачное облако. Рухнувший бумажный мешок с цементом наполовину высыпался наружу. В грязных брюках, рубашке, которая из белой стала серой, Валера стоял перед сараем и чуть не плакал.
Так бы, наверное, и ушел он ни с чем, но вовремя вспомнил, что у самой стенки в углу валялась другая пила. Она была ржавая и тупая, в ширину превосходила обычную пилу раза в два, в длину раза в полтора и весила соответственно. Ручки у нее были толстые и кривые, а зубья — с Валерин палец, редкие и длинные. Делать было нечего. Валера расширил подкоп, после недолгих усилий извлек из сарая пилу и потащил ее во двор.
Над Новой Слободой поднялась луна, и во дворе стало светлее. Валера сделал первый рез и тут же понял — начались главные трудности. Березовые и дубовые бревешки, заготовленные с весны, были чрезвычайно твердыми. Пила перескакивала на них с зуба на зуб, а когда Валера, озлившись, дергал сильнее, бревешки вертелись, словно живые, козлы подпрыгивали, и все это вместе так и норовило упасть Валере на ноги. Валера распилил два небольших ствола и понял: всех дров ему не одолеть и за ночь.
Он уволок в дальний конец огорода кувалду, потом, надпилив ствол до середины, понес его туда же. Один конец он положил на деревянный переплет изгороди, другой упер в землю. Треск, похожий на выстрел, разорвал ночной июльский воздух. Дубовый ствол треснул по надпилу.
Валера размахнулся еще раз, промазал, и фонтан земли брызнул ему в лицо. Стиснув зубы, Валера заработал кувалдой. После трех-четырех ударов он выдохся, но ствол сломал.
Дело пошло чуть быстрее. Горка поленьев росла. Светила желто-зеленая луна. В короткие промежутки отдыха на двор наваливалась тишина, такая, что были слышны голоса лягушек на деревенском пруду.
Валера брал ствол, клал его на козлы, делал пропил-другой и, подхватив под мышки заготовки, тащил их в огород. Он уже не осторожничал, считая, что если бабушка к этому времени не проснулась, то все в порядке.
Валера в очередной раз взялся за ручку пилы, и ладонь заломило. Он посмотрел на руки. У оснований пальцев и на ладонях темнели пятна. Мозоли прорвались, и руки жестоко саднило. Валера попробовал пилить, но тотчас опустил инструмент.
Не помогли и листья лопуха, которыми он обмотал руки. Валера покружил по двору в поисках рукавиц или хотя бы тряпки, но ничего подходящего не нашел. Он подошел к хлеву. Льняное полотенце висело там, внутри, на самодельной вешалке, рядом с лестницей на сеновал. Валера повернул вертушку на двери хлева. Из теплой темноты пахнуло сеном. Раздался перестук копытец, и на Валеру глянули четыре пары светящихся ярким голубым огнем глаз.
— Ну, чего вы, — шепотом сказал Валера в темноту, — меня, что ли, не узнали? Тише вы, глупые.
Он вошел в сарай и закрыл за собой дверь.
Голубые огоньки переместились ему за спину, и тут впереди загорелись еще два огня — тоже голубых. Проснулась и заняла боевую позицию коза Стрелка.
Валера остановился. Зная вероломный характер козы, он не хотел с ней ссориться.
