Дмитрий Жуков - Русские писатели XVII века
Итак, и в своих проповедях преимущественное внимание автор уделяет нравственному воспитанию, «добронравию, яко без оного аки тело без души есть».
Мы остановились так подробно на педагогических взглядах Симеона еще и потому, что своим первым успехом на общественно-политическом поприще он был обязан в первую очередь учительской деятельности. Через месяц после начала преподавательской работы Симеону пришлось публично выступить вместе со своими учениками. В июле 1656 года молодой учитель Богоявленской братской школы в Полоцке впервые предстал перед царем Алексеем Михайловичем — Симеону представился редкий случай высказаться по поводу политических идей, волновавших в то время русское общество.
В мае 1656 года, после объявления войны шведам, Алексей Михайлович выехал к стоящему в Белоруссии войску. С 5 по 15 июля он жил в Полоцке.
В субботу 5 июля 1656 года перед вечерним богослужением игумен Игнатий Иевлевич вместе с многочисленной братией Богоявленского монастыря ожидал в поле за Борисоглебским монастырем прибытия царского войска. Вот на горизонте показалось облако пыли, засверкали в лучах заходящего солнца наконечники пик и сабли всадников, блеснули золотым шитьем праздничные ризы священников — огромное поле вскоре заполнилось придворной свитой, русскими воинами, обозами. С крестом, высоко поднятым над головой, вышел вперед дальновидный игумен и произнес первые слова своей речи: «Долговременная и прискорбная наша желания благо нам мздовоздашася, егда на пресветлого лица твоего царского величества пренасветлейшие очи… благодарственно взираем!»
Игнатий сравнивал приход московских войск с восходом солнца, говорил о том, как тяжко было жить белорусскому народу под иноземным игом.
Внимательно слушали речь игумена царь и бояре, взволнованные теплым приемом со стороны полочан. Одобрительно кивали головами именитые жители Полоцка, собравшиеся на поле для встречи пришедших с востока избавителей… Речь Игнатия Иевлевича была составлена в обычном приподнятом стиле и «милостиво» выслушана царем. Гораздо большее впечатление произвели иа него 12 отроков братской школы во главе с Полоцким, прочитавших приветственные стихи «Метры иа пришествие великого государя Алексея Михайловича». Отроки поздравляли царя, освободившего белорусский парод от иноземного ига, бояр, смело пошедших на войну против свирепых гонителей белорусского народа, и митрополита сарского и подонского Питирима, своими «сладкими словесы» вдохновлявшего русскую армию на борьбу с иноверцами.
Подобные торжественные вирши не были в диковинку Алексею Михайловичу. Уже при взятии Смоленска в 1654 году белорусский поэт (его имя осталось нам неизвестным) воспел победу православного царя. «Песня о взятии Смоленска» начинается так:
Крикнул орел белой, славной,
Воюет царь православной,
Царь Алексей Михаилович,
Восточного царства дедич,
Идет Литвы воевати,
Свою землю очищати…
Стихи, которыми встретили царя в Полоцке, резко отличались от этого примитивного славословия. В стихах говорилось о русских воинах, освободивших своих белорусских братьев, о радости белорусского народа, наконец-то воссоединившегося с Россией. Эти стихи были прославлением важнейшего политического акта середины XVII века — воссоединения Украины и Белоруссии с Россией.
«Кто сей монах? Узнай и приметь!» — тихо сказал Алексей Михайлович сопровождавшему его митрополиту Питириму.
Молодой дидаскал обратил на себя внимание царя и искусно составленной похвалой, и торжественностью исполнения, и тем, конечно, что стихи, в которых русские слова соседствовали с белорусскими и польскими, были произнесены 9–10-летними учениками, что не могло не произвести впечатления.
«Метры» — не единоличный труд Симеона, это коллективное произведение отцов и братии полоцкого Богоявленского монастыря. Монастырь этот в середине XVII века был центром культурной жизни Белоруссии. Помимо братской школы, при монастыре имелась хорошая библиотека, большую часть которой составляли полемические сочинения, направленные против «латин», католиков, что было вполне естественно для этого форпоста православия на границе с католической Польшей.
Кроме Игнатия Иевлевича, большое влияние оказал на Полоцкого еще один монах Богоявленского монастыря — Филофей Утчицкий, известный своими стихами богослужебного и церковного характера. После отъезда из монастыря Утчицкий в течение продолжительного времени переписывался с Полоцким. Возможно, что Утчицкий и был его учителем в области поэзии.
Быстро промелькнули десять дней пребывания царя в Полоцке. Весь город был оживлен, все ожидали дальнейших событий. Царь собирался выступить вместе с полками против шведов в Ливонию. Расторопный игумен Иевлевич решил воспользоваться случаем и в день отъезда царя из Полоцка на молебне в церкви св. Софии подал царю челобитную с просьбой отписать на монастырь два села да три деревеньки «на строение церковное, откуль бы промыслити для братии пищу и одежду». На том же молебне царь отписал монастырю эту вотчину в присутствии думного боярина Бориса Ивановича Морозова.
Русские войска дошли до Риги, осадили ее, но взять не смогли. Царь снял осаду Риги и отступил в Полоцк. 12 октября 1656 года игумен Иевлевич вновь встретил царя в поле за городскими стенами. «Ничего не успеют сделать враги и супостаты твоего царского величества», — утешал игумен царя. Игнатий Иевлевич особо отметил взятие «столичного града Ливонской митрополии» — города Юрьева (Дерпт), пожелал царю «здравия, долгоденствия и на врагов победу».
Царь пробьл в Полоцке чуть больше двух недель. На прощальной литургии Иевлевич вновь произнес торжественную речь, в которой заверил царя в верности полочан русскому православному государю.
Центральное событие внутриполитической жизни Руси середины XVII века — воссоединение трех братских народов (русского, украинского и белорусского) — оказало решающее влияние на формирование общественно-политических взглядов Полоцкого. Для него необыкновенно характерно подчеркивание единства происхождения трех братских народов из единого корня — «из российского роду». В отличие от польско-католических писателей того времени, стремившихся показать общность происхождения белорусского и польскою народов (что вызывалось далеко идущими планами окатоличивания Белоруссии), Симеон старался подчеркнуть тесную генетическую связь белорусского и русскою народов. И он часто называет «русским народом» белорусов, волею исторических судеб отторгнутых о г России, искренне радующихся своему с нею воссоединению и освобождению из-под польско-шляхетского гнета. Поэтому гак часто встречаем мы в «Метрах» восторженные, эмоционально приподнятые строчки: «Радуйся, Белорусская земля», «Плещем руками, радуючися…», «Днесь нам дал радостный и веселый день..» и т. д. (курсив мой. — Л. П.). Приветствуя пришедших русских воинов, Полоцкий и его коллеги не забывают при этом напомнить, что белорусы издавна тянулись к русскому царю и душой и сердцем, «здесь здавна Русская земля язык мает». Белорусская земля называется исконной русской территорией.
