Джеффри Клюгер - «АПОЛЛОН-13»
– Алло, – повторил он более четко.
– Кто это? – спросил голос на другом конце линии.
– А вы кто? – переспросил в ответ Лоувелл.
– Это Макс Пек.
– Кто? – уже кричал Лоувелл.
– Макс Пек.
– Вы работаете в этом отеле?
– О, нет, – ответил голос, – Я всего лишь гость. И я думаю, что вы заняли мою комнату.
– Я так не считаю, сказал Лоувелл.
– А я уверен, – ответил голос.
– Послушайте, – сердито оборвал Лоувелл, – Я не знаю, сколько здесь сегодня собралось Максов Пеков, но, как вы поняли, перед вами один из них. Это мой номер, он был зарезервирован на мое имя, и я останусь в нем. Если у вас с этим проблемы, обратитесь к менеджеру. Я знаю, что его имя Макс Пек!
Лоувелл повесил трубку. Может у Слэйтона и были причины для всей этой бессмыслицы, но ему они были непонятны. Но в одном он был уверен: он не станет сидеть в номере и ждать, пока кто-нибудь наведет здесь порядок. Было уже шесть вечера, и Лоувелл сходил в душ, переоделся, опустился вниз и поужинал. Если ему и было суждено сойти с ума, то выпивка в ресторане отеля не сделает хуже.
Как только он оказался в вестибюле, Лоувелл обнаружил, что если он был мало озабочен сохранением инкогнито, то другие сотрудники «НАСА», присутствовавшие здесь, выглядели совершенно безразлично. Удобно устроившись посреди холла, курил трубку и потягивал спиртное Пит Конрад. Рядом с ним, сжимая свой стакан и покуривая крепкую гигантскую сигару, сидел пилот ВМФ Джон Янг. Лоувеллу хотелось прыгать от радости: Конрад и Янг – оба питомцы Пакс-Ривер. Он прекрасно знал и уважал их и считал бы за честь выйти на орбиту в любом корабле в любой экспедиции с каждым из них. Поспешив через вестибюль, но стараясь не привлекать внимания Янга и Конрада, он украдкой приблизился к своим друзьям-летчикам и похлопал обоих по плечу.
– Итак, флотилия встала на якорь, – заявил он.
– Джим! – воскликнул Конрад, поворачиваясь к нему и всматриваясь сквозь клубы табачного дыма, окутывающие его голову.
– Как вы оба пробрались в эту программу? – спросил Лоувелл, пожимая руки и обнимаясь с Конрадом и Янгом.
– Я думаю, через такую же лазейку, какую они оставили и тебе, – сказал Конрад.
– А я полагаю, им следует сохранить эту лазейку, – ответил Лоувелл, – Кажется, у нас получился отряд ВМФ.
– Не совсем, – сказал Янг, глядя на соседнее кресло. Проследив за его взглядом, Лоувелл впервые заметил еще одного, несомненно, военного человека, потягивающего спиртное и читающего газету.
– Эд? – обратился Янг к этому человеку, который повернулся с улыбкой, – Познакомься с Джимом Лоувеллом. Джим, это Эд Уайт, военно-воздушные силы.
Мужчина встал, сделал шаг к Лоувеллу и протянул ему руку. Мгновение Лоувелл изучал его лицо. Что-то знакомое почудилось в его чертах.
– Рад встрече, – сказал Лоувелл, протягивая свою руку.
– На самом деле, – сказал Уайт, – мы уже встречались.
Я это знаю, подумал Лоувелл, и смутные воспоминания из далекого прошлого возникли в его голове.
– Но лишь по телефону, – добавил Уайт.
Не может быть!
– О-о? – произнес Лоувелл.
– Я тот самый Макс Пек, кто звонил в ваш номер.
– Так это были вы? Мы сегодня что, все Максы Пеки? – спросил Лоувелл. Конрад и Янг кивнули. – Тогда мне не терпится познакомиться со всеми остальными Максами, кто прилетел сюда.
Никто из четверых не знал, кого еще пригласило «НАСА» в Райс-Отель, но если Агентство не собиралось никого здесь встречать, то они это сделают сами. Лоувелл, Конрад, Янг и Уайт остались в вестибюле, заказали еще выпивку, а потом проследовали в ресторан на ужин.
На протяжении ужина все они настороженно поглядывали на вестибюль, и через некоторое время там появились еще пятеро мужчин с таким же слегка ошеломленным видом, какой был у Лоувелла, когда он зашел в отель. Среди них были Фрэнк Борман, Джим МакДивитт и Том Стэффорд – все из военно-воздушных сил. Также был Эллиот Си, гражданский пилот-испытатель из «Дженерал Электрик». Последним шел Нейл Армстронг, другой гражданский пилот-испытатель – тот, кто так много сделал для «НАСА». Вновь прибывших встретили присутствующие пилоты, познакомили со всеми и пригласили к бокалу.
Когда появился девятый и последний пилот, все мужчины расселись и изумленно посмотрели друг на друга. Из сотен пилотов-испытателей, отправивших в прошлом году в «НАСА» свои резюме, были выбраны именно эти девять имен. Каждый из них, за исключением Армстронга и Си, настойчиво пробирался вверх по служебной лестнице, и каждый внезапно и безрассудно оставил ее в стороне. Никто не знал, когда он полетит в космос и как это будет, а может и никогда, подобно несчастному Дику. Они сидели во мраке вестибюля, потягивая напитки и покуривая сигары, но одно им было ясно: они сменили военную карьеру на карьеру астронавтов, и у них не было другого пути.
8
Проснувшись на следующее утро после инцидента на «Аполлоне-13», Мэрилин Лоувелл думала о Чарли Бассете и Эллиоте Си, о которых не вспоминала долгое время. Как и большинство людей, связанных с «НАСА», она старалась не думать о них. Но утром во вторник 14 апреля это было невозможно.
На самом деле, нельзя было сказать, что Мэрилин проснулась четырнадцатого, так как она ночью не спала. Вторник для нее начался в 7 утра, когда она вышла из спальни, очнувшись от тревожной дремоты, в которую погрузилась всего час назад. В шесть часов Бетти Бенвеер и Эльза Джонсон подняли ее из кресла перед телевизором, где та провела почти всю ночь, отвели к лестнице и недвусмысленно объяснили, что надо немного поспать. Мэрилин возражала, говоря, что она не устала, но Эльза и Бетти напомнили ей, что скоро проснутся дети, и, если не для себя, то хотя бы ради них надо немного подремать. Мэрилин неохотно согласилась, прилегла на свою кровать, а ровно через час поднялась и вернулась в гостиную с мыслями о Бассете и Си.
Чарли Бассет и Эллиот Си погибли 28 февраля 1966 года. В тот день Мэрилин была дома, ухаживая за Джеффри, своим четвертым и, как она пообещала себе, последним ребенком, родившимся семь недель назад. Подходила к концу трудная зима, во время которой ее муж летал в космос по двухнедельной программе «Джемини-7» на предпоследнем месяце ее беременности, а репортеры сбивались с ног в попытках взять интервью у будущей матери и стоической жены. Джим вернулся перед Рождеством, сразу после которого родился Джеффри, и Мэрилин пообещала себе, что оставшиеся до наступления весны недели она проведет в спокойной обстановке. Она не могла сказать за своего мужа, но сама собиралась проводить дома как можно больше времени, ухаживая за новорожденным, прибегая к помощи няни, если атмосфера в их доме в Тимбер-Коув накалится. 28 февраля няня была на дежурстве, и Мэрилин наслаждалась моментом спокойствия во время утреннего сна Джеффри. Тогда и зазвонил телефон.
