Евгений Брандис - Рядом с Жюлем Верном
Впрочем, этот поединок в программе профессора Шульце отнюдь не стоял на первом месте: он только дополнял его другие, гораздо более обширные планы об истреблении всех народов, которые не захотят слиться с германской расой и посвятить себя служению фатерланду».
Как знакома нам эта гнусная фашистская фразеология, распространявшаяся в Пруссии задолго до Гитлера!
Желая уничтожить свободный Франсевиль, герр Шульце строит в сорока километрах от его стен бастион смерти – город Штальштадт с крупнейшими в мире военными заводами, где отливаются артиллерийские орудия всех образцов и всех калибров для Старого и Нового Света, но в первую очередь для Германии.
«Строжайшее разделение труда было доведено на заводе Шульце до последней степени совершенства и сжимало каждого в своих тисках». Производственные операции, за ходом которых наблюдают надсмотрщики по хронометру, выполняются с точностью до одной десятой секунды. «Железная дисциплина, привычка, приобретенная опытом, и ритмическая согласованность всех движений совершали это чудо». «От такого каторжного труда самый здоровый человек в какие-нибудь десять лет приходит в полную негодность!»
И здесь правильно уловлена и доведена до логического конца наметившаяся в то время тенденция – «усовершенствовать» с помощью научных методов потогонную систему эксплуатации рабочих. Такие «образцовые» капиталистические предприятия рекламировались уже в начале XX века.
Штальштадт рассматривается профессором Шульце как удобный плацдарм для завоевания мирового господства: «Вот мы уже устроились в самом сердце Америки. Дайте нам один-два острова недалеко от Японии, и вы увидите, как мы зашагаем по всему свету!»
Но злодейские замыслы Шульце вовремя разгаданы Марселем Брукманом, молодым инженером-эльзасцем, который предупреждает друзей о грозящей опасности.
В образе Марселя Брукмана олицетворена активная действенная роль молодого поколения, призванного воплотить в жизнь благородные идеи Саразена и построить светлое будущее.
Наведенная на Франсевиль гигантская дальнобойная пушка произвела первый и последний выстрел. На этот раз Шульце просчитался: начиненный ядовитым газом снаряд вырвался из жерла орудия с такой неимоверной скоростью – десять километров в секунду, – что превратился «в вечно движущееся тело, обреченное носиться в межпланетном пространстве в качестве постоянного спутника нашей планеты».
Поднявший меч от меча и погибнет! Ядовитый газ, предназначенный для свободных тружеников Франсевиля, погубил самого лее Шульце.
В лаборатории произошел взрыв. «Внезапно освободившаяся жидкая углекислота немедленно обратилась в газ и катастрофически снизила температуру окружающего воздуха… Герр Шульце, застигнутый внезапной смертью, мгновенно превратился в ледяного истукана».
И как только пресеклась его деспотическая воля, в Шталыитадте сразу же замерла жизнь: надсмотрщики и стражники покинули свои посты, слуги разбежались, рабочие остановили машины и вырвались на свободу.
Собираясь превратить опустевший Штальштадт в арсенал для обороны Франсевиля, доктор Саразен заявляет: «Но если мы будем самыми сильными, мы постараемся в то же время быть и самыми справедливыми и научим наших соседей любить мир и справедливость».
В развязке романа ярче всего выразилась непоколебимая вера обоих писателей в грядущее торжество разума и прогресса.
Критики всегда восхищались этим романом, соединяющим научную фантастику с высокими гражданскими чувствами.
Во время первой мировой войны этот роман Жюля Верна был объявлен пророческим произведением: в изобретенной Шульце дальнобойной пушке усматривался прообраз «Большой Берты», из которой немцы обстреливали Париж.
В годы второй мировой войны французские патриоты, участники Сопротивления, усиленно распространяли «Пятьсот миллионов бегумы» как действенное орудие пропаганды в борьбе с фашистскими оккупантами.
Теперь доказано, что Паскалю Груссе, опытному политику, коммунару-социалисту принадлежит разработка идейной основы и сюжетных положений этого пророческого романа.
Жюль Верн в окружении своих героев и созданных ими машин. Рекламная афиша выпущенная Этцелем-младшим в 1889 году, впоследствии несколько раз возобновлялась с добавлением ноовых романов
V. Двадцать восьмое необыкновенное путешествие
«Найденыш с погибшей «Цинтии» (1885) в жюль-верновской серии – двадцать восьмой роман и один-единственный, где обозначен соавтор. Легко догадаться, что наибольшая доля участия в работе над книгой принадлежала Андре Лори, а Жюлю Верну – лишь общая редактура и «доводка» глав, связанных с географическими открытиями. Зная интересы и творческую манеру того и другого писателя, можно сказать с уверенностью, что история происхождения Эрика, рассуждения о его «кельтской внешности», описание обстановки, в которой он вырос и воспитывался, интриги злодея, похитившего его у родителей, огромное состояние, обладателем которого он становится в последней главе, – все это близко по духу приключенческим романам Андре Лори и в тех или иных вариантах повторяется в его книгах.
Самая интересная и значительная часть повествования – плавание «Аляски» по следам Норденшельда и географический подвиг, совершенный Эриком, проделавшим в одну навигацию кругосветный рейс в полярных водах России и Америки, – разработана, по-видимому, Жюлем Верном или при его ближайшем участии.
Чтобы оценить смелость замысла, надо знать, что же было в действительности.
На протяжении нескольких столетий мореплаватели безуспешно пытались найти кратчайший путь из Атлантического в Тихий океан. Обычные маршруты – мимо мыса Доброй Надежды или в обход мыса Горн – сильно затрудняли торговые связи с восточными странами, делая морские путешествия длительными и опасными.
Первый, кому удалось пройти Северным морским путем, был выдающийся шведский географ и исследователь Арктики Адольф Эрик Норденшельд. Он вышел из Гетеборга 21 июня 1878 года на хорошо оснащенном китобойном судне «Вега», 19 августа достиг мыса Челюскина, самой северной оконечности Азии, и таким образом успешно решил первую часть задачи: до этих мест не добирался из Атлантики ни один корабль. Дальше «Вега» прошла к Новосибирским островам, потом достигла Колючинской губы и вынуждена была остановиться на зимовку у мыса Сердце-Камень, в каких-нибудь двухстах километрах от Берингова пролива, то есть у самой цели путешествия.
Невдалеке от места стоянки «Веги» находились чукотские стойбища. С гостеприимными чукчами поддерживались дружеские отношения. Норденшельд не уставал восхищаться их исключительной честностью, прямодушием, отзывчивостью. Один из чукчей – оленевод Василий Менка – взялся доставить письма с «Веги» иркутскому губернатору, который, в свою очередь, должен был переслать их в Стокгольм. Письма прибыли в Иркутск только 10 мая 1879 года, а тем временем в Швеции снаряжалась спасательная экспедиция.
