Григорий Сивков - Готовность номер один
Но слетать не привелось. В один из горячих декабрьских дней под Будапештом отбивали атаки вражеских танков. День успешно завершен. К вечеру небо заволокло тяжелыми тучами. Повалил тяжелый мокрый густой снег.
В непроглядных зимних сумерках на аэродром приземлилась группа штурмовиков 2-го Украинского фронта. Погода совсем испортилась, и они решили переждать на нашем аэродроме.
Сидим разговариваем. Спрашиваю ребят:
- Кольку Семерикова случайно не знаете?
- Как не знаем. Из второй эскадрильи он. Командир отважный, парень что н адо! Башковитый. Вечно чего-то изобретает. Вернемся из полета, кто куда, а он сразу за книгу, чего-то считает и записывает в тетрадь...
- Где же он? - волнуясь спрашиваю у ребят.
- Вчера не вернулся с задания..
Погиб мой ведущий Николай Семериков. Не довел до конца своего изобретения. Не осуществил своей давней мечты пойти в академию Жуковского.
На сердце грустно, тревожно и как-то пусто.
... После упорных жестоких боев под Будапештом войска 3-йго Украинского фронта опять пошли в наступление.
Полк перебазируется ближе к линии фронта. На боевые задания влетаем почти каждый день, невзирая на плохую погоду.
Краткая скупая запись в полковом дневнике гласит:
21 декабря 1944 года. 8 боевых вылетов.
22 декабря. 29 боевых вылетов.
23 декабря. 62 боевых вылета.
24 декабря. 63 боевых вылета. В полк вернулись экипажи Беляева и Чемеркина.
25 декабря. 26 боевых вылетов.
29 декабря. 11 боевых вылетов. Не вернулся с задания экипаж Балакина.
31 декабря. 28 боевых вылетов.
Полк постоянно пополнялся новыми летчиками и новыми машинами. Время очень горячее, напряженное. За новыми самолетами самим летать некогда, их пригоняют летчики-перегонщики.
Майор Кондратков придерживает меня, с неохотой отпускает на задания.
- У тебя больше двухсот вылетов, - говорит он. - Пусть другие полетают...
Просидел неделю на земле и восстал. Пошумел он было немного, но все же доводы мои выслушал:
- Вы хотите сохранить меня? А получается наоборот...
- Как так наоборот?
- Конечно, наоборот, - поддержал меня майор Провоторов.
- А идите вы все к чертовой бабушке! - нахмурился майор Кондратков. Учить меня еще будете...
Он стал ходить по комнате. Потом сел за стол и глухо сказал мне:
- А ну, доказывай свою правоту!
- Если неделю н летаешь, то нет прежней уверенности. Отвыкаешь от огня. Земля расхолаживает. В бой идешь, как новобранец. Так модно скорее концы отдать...
Майор Провоторов в упор смотрит на командира полка, чувствую, он за меня. А командир полка задумчиво кивает в мою сторону:
- Пожалуй, прав...
Вижу, что он склоняется, и пускаю в ход его же аргумент:
- Если буду летать наравне со всеми, то и потерь среди молодых летчиков будет меньше. Сами-то вы, как и все, летаете... Ведь у кого больше ста вылетов, те погибают очень редко, при каких-нибудь чрезвычайных обстоятельствах. А гибнут ребята, у кого меньше десяти-двадцати вылетов...
Майор Кондратков молчит в раздумье, потом говорит:
- Ладно, убедил, все-таки, черт. Потери среди молодых в самом деле есть...
- Много потерь, - уточнил, как всегда прямолинейно, майор Провоторов.
- Утром полетишь на задание.
Майор Кондратков стал, как и прежде, посылать меня наравне с другими летчиками полка в боевые полеты.
Напряжение в полку растет с каждым днем. Часто вылетаем на помощь наземным войскам, штурмуем отступающего врага. И почти из каждого боевого вылета кто-нибудь не возвращается домой, главным образом экипажи новичков, недавно пополнившие полк.
Экипаж Чемеркин - Борейко не вернулся с задания. Подбиты зенитным огнем над целью. Самолет загорелся и упал в районе высоты 194,0, неподалеку от населенного пункта Эден. На четвертые сутки экипаж пешком пришел в полк.
А несколько позже экипаж Митрохович - Журко, летавший утрм в гуппе из шести самолетов, тоже не пришел домой. Летчик и воздушный стрелок возвратились в часть в тот же день к вечеру.
Младшие лейтенанты Анатолий Чемеркин и Иван Митрохович - два закадычных друга, два изобретателя. В полк прибыли они полгода назад. Имели достаточно хорошую летную подготовку, находились долгое время в тылу, в резерве Главного командования.
Это были грамотные, стойкие и безукоризненно воспитанные ребята. С собой они постоянно возили два чемодана с разными деталями, моторчиками, проводами, инструментом. Была у них изобретательская жилка. Все свободное от полетов время что-то мастерили. В полку прошел даже слух, будто придумали они новую бомбу замедленного действия.
В Венгрии ребята обнаружили неподалеку от аэродрома кучу мелких трофейных осколочных бомбочек со взрывателями. Немцы в спешке побросали.
Задумали ребята обезвредить бомбочки. Забрались в воронку от большой бомбы, чтобы не попасть под осколки, и давай выбрасывать бомбочки по одной из своего укрытия. Так все бомбочки и "обезвредили". Только никому из начальства доложить не догадались.
Поднялась такая канонада, будто враги перешли в наступление. Вызвал ребят командир полка. Стоят они навытяжку, притихли. А майор ходит мимо из угла в угол, шумит грозно:
- Отошлю в штрафную роту, к чертовой бабушке! Будете знать тогда кузькину мать... Нашли, чем забавляться, как безголовые мальчишки...
Пошумел-пошумел майор Кондратков отошел немного и уже спокойно говорит:
- Ладно, чтобы это было в последний раз. Понятно? Идите в строй!
Когда ребята ушли, майор Провоторов задумчиво сказал: - А что с них взять, они ведь еще пацаны...
Майор Кондратков на это ответил:
- Хорошо, что руки-ноги целы остались. Изобретатели... - И после минутного молчания с доброй усмешкой добавил: - А молодцы все же, черти! Бомбочки обезвредили. А? Неровен час, кто-нибудь из населения по незнанию подорвался бы еще...
Беспокойное выражение лица командира полка сменилось доброй, отеческой улыбкой.
Полк перебазировался на аэродром близ населенного пункта Кишкунлацхаза. Здесь у мены был, пожалуй, самый неудачный боевой вылет за все годы войны.
Наземные части по-прежнему стремительно наступали. Мне было поручено вести группу в 18 самолетов в район западнее Будапешта и приказано:
- Бить по танкам противника!
Прилетели в заданный район. Вижу танки. Один от другого в 50-100 метрах. Неожиданно вспомнилось, под Гизелем танки стояли впритык, а здесь рассредоточены, замаскированы. И еще мешает густая дымка. Цель обнаружил с опозданием. С ходу поразить уже нельзя. Надо делать новый заход.
Вокруг тишина.
"Не торопись сбрасывать бомбы, - говорю сам себе. - Зениток не видно, истребителей тоже..."
Завожу четверки на второй заход. Не успел развернуться на 180 градусов как воздушный стрелок докладывает:
