Владимир Мелентьев - Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли
Изменилось отношение к физическому воспитанию юношей. Стали обязательными гимнастические занятия, соревнования (в беге, преодолении препятствий, плавании, стрельбе). Популяризировались различные спортивные игры: в мяч, городки, чехарду и т. д. Зимой в свободное от занятий время кадет непременно выводили на Неву кататься с ледяной горки.
На приведенном в порядок и утрамбованном строевом плацу юноши четко печатали шаг, отрабатывая исполнение различных ружейных приемов и действий в строю. Хорошо организованные строевые занятия не только способствовали физической закалке, но и вырабатывали у кадет сноровку, выправку, собранность и дисциплинированность. Конечно, не обошлось и без трудностей. Время на изучение некоторых дисциплин пришлось сократить. Особенно «обиженными» оказались учителя танцев, музыки и этикета.
Как уже говорилось, для подготовки преподавателей и воспитателей в кадетский корпус принимались и дети мещан. При этом устав корпуса предусматривал совместное обучение их с детьми дворян. Но со временем дворянская молодежь была обособлена. Кутузов же, несмотря на сопротивление опекунского совета, настоял на объединении групп. Объяснил он это необходимостью освобождения преподавателей корпуса от излишней нагрузки. Настаивая на таком решении, Михаил Илларионович, конечно, понимал, что, занимаясь совместно, кадеты исподволь, с детства научатся ценить людей не за их происхождение, а за их способности, труд и незаметно «привыкнут не пренебрегать теми, кто по законам общества определен к низшему против них состоянию». Это должно было, конечно, привести к уважению низших чинов, к способности видеть в солдате человека, без чего рассчитывать на успешную работу будущих офицеров в войсках было трудно. Кутузов постоянно подчеркивал: «Я получил многие чины, награды и раны. Но лучшей наградой почитаю, когда обо мне говорят: он настоящий русский солдат!» Неслучайно на «говорящей стене» было помещено еще одно его изречение: «Господам офицерам в сражениях прилежно замечать, кто из нижних чинов больше отличается храбростью и духом твердости и порядка. Таковых долг есть высшего начальства скорее производить в чины, ибо корпус офицеров всегда выигрывает получением храброго офицера, из какого бы рода он ни был».
Екатерина II удовлетворила ходатайство Кутузова об изменении организационной структуры корпуса, введенной Бецким. Вместо расплывчатой полувоенной организации с делением на возрасты были вновь созданы роты, а командиры их стали полноправными начальниками, несущими по уставу всю ответственность за подчиненных.
Словом, дела в корпусе изменились к лучшему. «Глубокое проникновение в суть дела, твердость тона, решительность действий и спокойная деловитость генерала Кутузова, — пишет современный историк Н. И. Алпатов, — свидетельствовали о том, что корпус находится в надежных руках».
В феврале 1795 года петербургская знать была уязвлена неожиданным решением императрицы назначить генерала Кутузова на должность командующего войсками в Финляндии. Особенно озадачивало сановников то, что решение было принято в нарушение устава кадетского корпуса. Одна из первых статей его категорически требовала отстранения руководителя этого учебного заведения от всех других обязанностей, «дабы через то не истребилось недремное проворство и строгость порядка, которые безотлучно его, днем и ночью, в корпусе пребывания требуют».
Императрица сделала исключение. Кутузов назначался командующим войсками в Финляндии без освобождения от должности директора корпуса. Это вызвало немалые толки. Впрочем, и сейчас трудно понять, как генералу удавалось одновременное выполнение этих двух должностей. Между тем документы свидетельствуют, что Михаил Илларионович не только успешно командовал войсками в Финляндии, но и безукоризненно руководил кадетским корпусом, который «под его начальством был в лучшем состоянии». Основное требование корпусного устава, гласящее: «Во главе корпуса должен быть человек в воинских делах состарившийся и искусный как в этих делах, так и в правилах к гражданскому житию принадлежащих, радетельный, трудолюбивый, кроткий, ласковый, обходительный, но в воинских упражнениях вид строгости имеющий», было соблюдено безукоризненно.
В феврале и марте 1795 года Кутузов знакомился с вверенными ему войсками. Он инспектировал русско-шведскую границу, произвел тщательный осмотр крепостей и оборонительных сооружений, побывал в гарнизонах. Всеми делами в корпусе в его отсутствие руководил генерал-майор К. П. Ридингер.
Выходец из Пруссии, Карл Петрович к исполнению возлагаемых на него обязанностей относился с величайшей добросовестностью, непременно проявляя при этом пунктуальность и педантизм.
Однако постичь специфику русской военной школы генералу-иностранцу было нелегко.
Сына своего Александра Ридингер определил в кадеты руководимого им корпуса. Вскоре по приходе нового директора Ридингер-младший был рекомендован в пажи, а в Отечественной войне 1812 года воспитанник корпуса полковник Александр Ридингер проявил блестящее воинское дарование при овладении крепостями Пиллау, Данциг и при взятии Парижа.
Что же касается Ридингера-старшего, то, работая под начальством Кутузова, генерал превратился из посредственного директора корпуса в прекрасного его заместителя. Михаил Илларионович со свойственным ему тактом умело направлял деятельность помощника.
Однако вернемся к делам корпуса и его директора, в канцелярии которого теперь стали одновременно решаться и многие вопросы, относящиеся к войскам, «в Финляндии находящимся».
Итак, с приходом генерала Кутузова дела в корпусе изменились к лучшему. Это был результат огромной, повседневной, кропотливой работы. На каждый год в корпусе теперь тщательнейшим образом стали разрабатываться учебные планы. Они конкретизировались в конце каждого месяца на следующий. Директору корпуса представлялись на утверждение недельные расписания на каждый возраст (позднее на роту) с указанием предметов, времени, мест проведения и фамилии учителя. Учителям было предложено представлять в канцелярию еженедельные сведения о количестве обучаемых ими кадет и оценках их знаний. Директор имел всегда четкое представление о положении дел. На каждого кадета было заведено по две книжки (нечто похожее на нынешний дневник школьника). Одна хранилась у воспитанника, другая — у дежурного офицера. В книжках-дневниках отмечались успехи кадет и делались отметки об их поведении. На каждого воспитанника на полугодие было приказано «составлять аттестат». При переводе кадет в старшие классы строго учитывались не только знания, показанные на экзамене, но и ответы их на занятиях. Для соблюдения дисциплины во время занятий директор требовал: «Учителям и дежурному офицеру иметь крепкое смотрение, чтобы кадеты из класса в класс часто не переходили…» и «…в своих классах со всякой тихостью сидели».
