Джерри Хопкинс - Никто не выйдет отсюда живым
Одна из подруг Патриции, высокая жрица шабаша ведьм, при помощи высокого жреца, руководила церемонией. Они провели Джима и Патрицию через традиционный “handfasting” с молитвами и заклинаниями Божества, благословениями, двумя маленькими порезами на запястьях и предплечье каждого из партнёров и смешением нескольких капель их крови в освящённой чаше вина, из которой они позже пили, с ритуальным шествием над метловищем, обменом определёнными клятвами и, наконец, с вызыванием Божественного присутствия.
Для Патриции это была совершенно естественная церемония в её религии, а Джим был всецело захвачен ритуалом. Он вручил Патриции серебряное claddagh, традиционное ирландское свадебное кольцо, а она надела ему парное золотое. Совершающая богослужение жрица и Патриция, в её сане жрицы, составили два рукописных документа, один на английском языке, другой – колдовскими рунами. Бумаги подписали все присутствующие, а Джим и Патриция должны были сделать свои подписи кровью. Пару объявили супружеской, и Джим потерял сознание.
В субботу Джим и Леон уехали в Париж, где они остановились в шикарном “Geоrges V Hotel”, в комнате за 60 долларов в сутки, и начали обследовать город – выпивая в бесчисленных уличных кафе, посещая любимые места экзистенциалистов Левого Берега, смешиваясь с цыганскими представлениями на Монмартре, совершая паломничества в дом Бальзака, на могилу Наполеона и в катакомбы. Затем Леон уехал в Копенгаген, а Джим отправился к своему другу Алану Ронею, который приехал в Париж, чтобы провести там свой очередной отпуск, примерно неделей раньше.
Алан часто рассказывал Джиму о Париже – фактически, именно это стало одной из причин нынешнего приезда Джима во Францию. Джим снимал фильмы “Праздник” и “HWY” в компании, где работал Алан, и они часто виделись на протяжении нескольких лет с тех пор, как познакомились в УКЛА. Алан был одним из “тайных” друзей Джима, и об их отношениях было мало известно. Алан по-доброму любил Джима и, хотя он был вынужден делить его с Фрэнком, Бэйбом и всеми остальными, ему не приходилось делить его с ними в одном и том же месте и в одно и то же время. За исключением случая, когда Джим и Бэйб, пьяные, явились к нему в три часа ночи, Алан всегда видел Джима одного.
В течение недели Джим являл собой само воплощение типичного американского туриста, лохматую фигуру под солнечным дождём. Но за день до отъезда домой он вновь почувствовал лихорадку.
Пневмония? О Господи, где он? Как он? Макс знает? Нам нужно отменить судебное заседание.
Билл Сиддонз, слушая по телефону Бэйба, нервно вертел карандаш. Бэйб сказал, что Джим вернулся из Парижа. Они с Памелой были сейчас в своём доме на Нортон Авеню, и у него была пневмония, но в остальном всё в порядке. Через день Билл разговаривал с Джимом, который сказал ему, что, расставшись в Париже с Аланом Ронеем, он уехал в Испанию и Марокко, путешествуя там по железной дороге или в арендованной машине. Он сказал также, что болел ещё в Нью-Йорке перед отъездом, а в Европе шли постоянные дожди.
Джим болел почти три недели. Сразу после того, как он вернулся в Лос-Анджелес, федеральный суд в Майами отказался удовлетворить ходатайство о прекращении дела по конституционным основаниям. Судья заявил, что, если бы Джима признали виновным, апелляция смогла бы это преодолеть. Суд не будет отменён и из-за состояния здоровья Джима. Символично, однако, что Джим быстро поправлялся, и ко времени выхода в конце июля концертного альбома он снова бродил по Сансет Стрип и заглядывал в бары на бульваре Санта-Моника.
4 августа он был один в клубе под названием “Experience”. Перед закрытием он спросил хозяина, Маршалла Бревитца, не мог бы тот отвезти его домой. Годом раньше Джим уехал бы сам, независимо от того, был ли он пьян. Но теперь он был слишком пьян, чтобы даже идти пешком.
У меня одно время был клуб в Майами, – сказал Маршалл Джиму, сажая его в свою машину. – Тебе будет интересно узнать, что моими партнёрами были те самые молодые люди, которые пытались тебя обмануть, когда вы там выступали и прогорели. Из-за этого я уехал из Майами.
Джим кивнул и промычал:
Поверни налево… кажется, так.
Маршалл повернул налево и продолжил разговор:
Ты знаешь, что эти парни открыли в одной из гостиниц магазин подарков? И что они занялись бизнесом по продаже лосьонов для загара, сделали рекламный щит… Мы скоро приедем к твоему дому?
Джим опять пробормотал что-то похожее на “Поверни налево… кажется так”.
Через час езды вверх по одной улице и вниз по другой, покружив по десятипятнадцати кварталам, Джим наконец нашёл маленький дом в Западном Лос-Анджелесе, который он искал. Или, во всяком случае, он думал, что нашёл.
Это он, – сказал Джим.
Маршалл дошёл с ним до двери.
– Ш-ш-ш, – шипел Джим. – Девочка здесь, она без ума от меня, и… ш-ш-ш!
Джим робко постучал в дверь.
Тишина.
Джим постучал чуть громче.
Ответа снова не было.
Джим постучал ещё громче.
Эй, Джим, – нервно сказал Маршалл, – увидимся, пока. – И он быстро отошёл от Джима, упавшего перед входной дверью.
Утром Джима нашли спящим, скрючившись, у двери 68-летней женщины, хозяйки этого дома. Приняв бородатую длинноволосую фигуру за ещё одного Чарли Мэнсона, она позвонила в ближайшее отделение полиции, и Джим был арестован по обвинению в пьянстве в общественном месте.
Это было утром в четверг.
В пятницу Джим улетел на суд в Майами.
Смотрите! – Джим показывал наверх, на маленькое полотнище, натянутое как знамя, на котором читалось: “We love Spiro Agnew”.
Кто-нибудь верит в приметы? – спросил Джим.
Температура воздуха была под 40 градусов, плюс очень большая влажность – без богатых зимних туристов Майами ошеломлял своей пустотой, и большие гостиницы на пляже напоминали могильные камни. Джим стоял у входа в гостиницу “Caryllon”, средний по цене могильный камень с вестибюлем из бежевого мрамора, хрустальными люстрами и центром жизни в плавательном бассейне. Его пребывание во Флориде не было богато событиями. В воскресенье он хотел посмотреть jay alai game, но оказалось, что корты закрыты на всё лето, и вместо этого он отправился на собачьи бега. Остальное время он проводил в гостинице купался в бассейне или пил в баре с кондиционером, загорал в сауне на крыше. При встрече с Максом они обсудили, всё ли засвидетельствуют “Doors” – решили, что да – и поговорили насчёт того, чтобы сыграть бесплатный концерт. О судебном заседании говорили мало, хотя каждый отпустил по несколько утешающих шуток.
Теперь, в понедельник 10 августа, в ожидании такси, чтобы доехать до здания суда, Джим шутил о знамени Agnew. Он был одет в ковбойские ботинки, чёрные джинсы и мексиканскую крестьянскую рубашку, и нёс с собой школьную тетрадку.
