Анатолий Кожевников - Записки истребителя
Ложимся на обратный курс и вскоре переходим линию фронта. Собранные сведения направлены в вышестоящий штаб.
Наблюдая изо дня в день за аэродромами противника, мы установили, что немцы почти не имеют на них бомбардировщиков. Не так густо у них и истребителей.
Гитлеровская авиация выдохлась. Потерянные в боях самолеты уже не могли быть пополнены германской промышленностью. А наши силы все крепли и крепли.
Каждый день по дорогам к фронту все шло и шло новое пополнение - танки, артиллерия, мотопехота. Шло ночью и днем. Наши истребители надежно прикрывали войска не только от нападения с воздуха, но и от воздушной разведки противника.
НА БЕРЛИН!
15 апреля к вечеру на малой высоте скрытно от врага перелетаем на аэродром Фрайвальдау, ближе к линии фронта. А утром следующего дня с рассветом полк построился под знаменем. Зачитываются приказ и обращение Военного совета фронта к войскам о наступлении на Берлин, на осиное гнездо фашизма. Короткие, трогающие за сердце речи летчиков. Идем в последний решительный бой! После митинга на самолетах появляются надписи: "Только вперед!", "На Берлин!", "Даешь Берлин!", "Отомстим за погибших товарищей!"' А по фронту уже гремит канонада - сплошной артиллерийский рев, какого я не слышал за все время войны.
Команда "По самолетам!" Первая эскадрилья пошла в воздух. В небе наши штурмовики, бомбардировщики, истребители. Авиации противника почти нет. Отдельные мелкие группы "мессершмиттов" и "фокке-вульфов" не могут ничего с нами сделать.
Огнем и сталью взламывают оборону противника советские войска. Река Нейсе форсирована, стремительно расширяется плацдарм. 18 апреля передовые части подошли к Шпрее и завязали бои за переправы севернее города Шпремберг.
В составе эскадрильи мы прикрываем передовые части. Штурмовики и бомбардировщики бьют по противнику на правом берегу Шпрее. Зенитки врага засыпают их снарядами, но штурмовики идут и идут. Вот одна группа, отштурмовавшись, берет курс на восток. Неожиданно появившаяся четверка "мессершмиттов" парами с двух сторон атакует штурмовиков. Левая пара фашистов ближе к нам. Полупереворотом захожу в хвост "мессеру", мой ведомый - другому. Фашисты заметили нас и отказываются от своего намерения. Шапшал перехватывает ведомого "мессершмитта" и почти в упор расстреливает его. Но первая пара успевает завершить атаку - штурмовик разламывается в воздухе. Раскрывается один парашют, второй член экипажа гибнет вместе с самолетом.
Бои за Шпремберг приобретают тяжелый характер.
Враг, вероятно, решил скорее умереть, чем отступить.
Но он все равно будет раздавлен! ...Во второй половине дня над городом на нашу эскадрилью навалилось двадцать "фокке-вульфов" и "мессершмиттов". Но на помощь подоспели Гучек со своей эскадрильей и истребители соседней дивизии.
Проверенным приемом захожу в хвост "фокке-вульфу" и даю длинную очередь. Но то ли я промахнулся, то ли по какой другой причине самолет фашиста остался невредимым. Летчик стал переводить его в крутой набор. Выпускаю еще одну очередь. "Фокке-вульф", разворачиваясь в пологую спираль, врезается в землю. Невдалеке от меня "мессершмитт" с крутого пикирования пытается атаковать Гучека. Пулеметно-пушечной очередью накрываю врага. Разорванный фугасными снарядами самолет разваливается на части...
Тогда я еще не знал, что этот "мессершмитт" будет последним вражеским самолетом из тех, которые мне суждено было сбить за время войны, и поэтому я не обратил на него никакого внимания. Знай я это, обязательно посмотрел бы, что за самолет, как падают вниз его обломки, сопроводил бы его к земле каким-нибудь замечанием... Впрочем, нет, это только так. Бой шел горячий, и ничего бы я не успел ни сделать, ни подумать даже и в том случае, если бы мне сказали, какой это "мессершмитт".
Упорно и отважно дрались все наши летчики. Мы сбили восемь немецких истребителей. Лишь после этого они покинули поле боя.
Оставшись одни, мы не успели еще и опомниться, как с командного пункта поступило приказание штурмовать подходящую мотопехоту противника. В те дни такие штурмовки истребители выполняли довольно часто.
Замкнув круг, бьем пушечно-пулеметными очередями.
Мечутся по дороге фигурки вражеских солдат, вспыхивают автомашины. Но колонна ощерилась сильным зенитным огнем. Каждый из наших самолетов на прицеле сразу у нескольких зенитчиков. Вдруг слышу в наушниках: - Прощай, братцы! И истребитель, объятый пламенем, врезался в гущу вражеских бронетранспортеров...
Это был Гучек. Так погиб он, мой ученик и мой боевой друг. Немного не дожил он до того дня, скорое наступление которого каждый из нас угадывал своим сердцем. Прощай, Гучек! Шпремберг пал. Вскоре было сломлено сопротивление фашистов и в других местах, и советские войска устремились вперед. Серьезного авиационного сопротивления немцы не оказывали. Лишь однажды я видел два реактивных самолета, которые на большой скорости проходили в стороне от нашей группы.
Не отставая от наземных войск, мы перелетели на новый аэродром. Штурмуем отступающие к Эльбе колонны фашистов, бьем окруженные восточнее Берлина части врага.
Берлин в кольце, наши войска штурмуют город. А левое крыло фронта уже вышло к Эльбе.
Еще день - и Берлин взят.
Запустив моторы, выруливаем эскадрильей на старт, чтобы лететь на очередное боевое задание. Но в наушниках слышен голос начальника штаба:
- Вылет отставлен.
- Почему? - спрашиваю по радио.
- Приказано прекратить боевые действия.
Секунды молчания - и потом со всех самолетов энергично и торжественно:
- Ура!
- Ура!
- Ура!
Истребители заруливают на стоянку.
А на следующий день приходит известие о полной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
