Николай Павленко - Лефорт
Петр и волонтеры покинули Англию 25 апреля и через два дня прибыли в Амстердам. Итог пребывания царя в Англии подвел «Журнал»: «Пересмотрев же все вещи, достойные зрения, наипаче же то, что касается до правления, до войска на море и сухом пути, до навигации, торговли и до наук и хитростей, цветущих там, часто его величество изволил говорить, что оной Английской остров лучший, красивейший и счастливейший есть из всего света. Там его величество благоволил принять в службу свою многих морских капитанов, поручиков, лоцманов, строителей корабельных, мачтовых и шлюпочных мастеров, якорных кузнецов, компасных, парусных и канатных делателей, мельнишных строителей и многих ученых людей, также архитекторов гражданских и воинских». В общей сложности в Англии было нанято 42 специалиста. Среди них выделялись известный английский математик профессор Эндрю Фергансон, преподававший в Навигационной школе, а затем в Морской академии математику, шлюзный мастер Джон Перри, которому царь поручил руководить строительством Волго-Донского канала, и видный кораблестроитель Осип Най{144}.
Между тем все это время великие послы оставались в Амстердаме. Как мы уже сказали, Великому посольству не удалось вовлечь Голландию с ее могущественным флотом в антитурецкую коалицию. Если учесть, что это являлось главной целью посольства, то результаты его деятельности можно было бы считать полностью негативными. Но вот в других сферах своей деятельности посольство добилось существенных успехов.
Так, на посольство была возложена задача по найму разнообразных специалистов на русскую службу. В первую очередь речь шла о профессиях, связанных со строительством военно-морского флота, — то есть о кораблестроителях, навигаторах, морских офицерах и матросах. Помимо специалистов, причастных к военно-морскому делу, среди нанятых можно обнаружить медиков, архитекторов, живописцев, квалифицированных плотников, бомбардиров и прочих специалистов, в которых остро нуждалась страна, встававшая, по замыслу царя, на путь крутых преобразований.
Наем специалистов начался еще в апреле 1697 года, когда Великое посольство находилось в Кенигсберге. Он продолжился и в Голландии. Франц Лефорт писал своему брату Ами 8 октября 1697 года: «Мне дано повеление принять двести или триста человек, но я ищу преимущественно морских офицеров. Флот, находящийся под моим начальством в составе ста двадцати военных судов или галер, заставляет меня соблюдать крайнюю осторожность, и вот причина, почему я так долго останусь в Амстердаме, где должен устроить все нужное для отправки».
Первое известие о заключении контракта с мастерами-иноземцами царь отправил Виниусу только 10 сентября, то есть больше месяца спустя после прибытия в Голландию. «Из тех мастеров, которые делают ружья и замки зело добрые, сыскали и пошлем, не мешкав; а мастеров же, которые льют пушки, бомбы и прочее, еще не сыскали, а как сыщем, пришлем, не мешкав». В этом деле царь уповал на помощь Витсена. Впрочем, как следует из письма Петра к Виниусу от 29 октября 1697 года, помощь эта оказалась эфемерной. «А что пишешь о мастерах железных, — сетовал царь, — что в том деле бургомистр Вицын (Витсен. — Н.П.) может радение оказать и сыскать, о чем я ему непрестанно говорю, и он только манит день за день, а прямой отповеди по ся поры не скажет». Вряд ли, однако, обвинения царя в адрес Витсена справедливы — Голландия была не той страной, где процветала металлургия.
Третьего июня 1698 года четыре корабля высадили в Архангельске разноязычную толпу морских и сухопутных офицеров, а также кораблестроителей и лиц прочих специальностей общей численностью 672 человека, в том числе 26 капитанов, 35 поручиков, 33 штурмана и подштурмана, 51 лекаря, 81 младшего командира и 345 матросов.
Поскольку наем специалистов производился в Голландии, можно подумать, что русский флот заполнили голландцы. В действительности же дело обстояло не так. Голландцы преобладали только в элите нанятых, то есть среди капитанов (15 из 26) и поручиков (21 из 35). Самую многочисленную группу среди матросов составляли шведы и датчане (233 и 345). В дополнение к 571 человеку был нанят 101 человек из славян и греков.
При найме специалистов Великое посольство испытывало затруднения, связанные с незнанием наемниками русского языка. Поэтому у послов возникла мысль нанимать офицеров и матросов в славянских приморских землях, рассчитывая на близость славянских языков к русскому. С этой целью в славянские земли был отправлен капитан Лефортова полка иноземец Г.Г. Островский, исполнявший в посольстве обязанности толмача, поскольку он владел латинским, итальянским и польским языками. Миссия Островского считалась секретной, инструкция ему была составлена самим царем, будто бы не в Голландии, а в Москве. В инструкции говорилось, что Островский отправляется в Венецию с целью овладения военно-морским делом. Островский должен был установить, «тот вышеписанный словенский народ словенский ли язык употребляет и мочно ли с ним русскому человеку о всем говорить и разуметь». Если окажется, что они «язык свой употребляют не против русского языка, и узнать его, что они говорят, русскому человеку будет немочно», то тогда Островский должен был осведомиться о наличии в Венеции офицеров, знающих славянский язык, и по возможности пригласить их в Голландию.
Миссия Григория Островского не увенчалась успехом: в декабре 1697 года он привез в Нидерланды из Венеции и представил великим послам всего-навсего двух капитанов. Это не шло ни в какое сравнение с успехами, достигнутыми в найме специалистов самими великими послами. Последним в немалой степени содействовало заключение мира между Францией, с одной стороны, и Нидерландами и Англией — с другой. Прекращение военных действий высвободило большое число солдат, офицеров и прочих связанных с войной профессионалов, с трудом приспосабливавшихся к условиям мирной жизни. Многие из них с охотой нанимались на службу в неведомую Московию.
Успехами в найме специалистов для русской службы послы во многом были обязаны капитану Корнелию Крюйсу. Он имел репутацию человека столь же добросовестного, сколь и осведомленного в военно-морском деле. Ф.А. Головин убеждал царя, находившегося тогда в Англии, не скупиться на издержки, чтобы нанять и самого Крюйса: «…Зело человек истинно добр, жаль такого пропустить. Хотя что бы и лишнее дать, мочно инде наградить; и о том, государь, как воля твоя будет. А без такого, государь, человека трудно нам во флоте управливаться будет». Головин оценил вполне усердие Крюйса и при заключении контрактов с завербованными иноземцами: «Только уже о том зело помочьствовал мне капитан Креус. И истинно, государь, тебе доношу, если бы не его в том вспоможение, с превеликим бы трудом нам сие исправлять во многом времени невозможно».
