Дмитрий Зубов - Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942–1943
В ночь на 25 июня был совершен массированный налет на железнодорожный узел Балашов. Основными объектами бомбометания стали станция и аэродром, на которые были сброшены 239 фугасных и осколочных, а также 35 тяжелых зажигательных бомб. В результате возникших пожаров сгорели 92 вагона с воинскими грузами, а также были выведены из строя 30 секций железнодорожного пути. Кроме того, в прилегающих поселках были разрушены девять жилых домов. В ликвидации последствий налета принимали участие 150 человек из объектовых и участковых формирований, 80 человек пожарных команд с семью автонасосами, один пожарный поезд, а также железнодорожники. Работы велись всю ночь, а затем еще трое суток. Пожары были ликвидированы через два часа, а движение поездов частично восстановлено через шесть-семь часов.
В следующую ночь немецкие самолеты появились уже над военно-морской базой Туапсе на Черном море и разбомбили там крупное водохранилище. Эту операцию выполнила III./KG4 «Генерал Вефер», незадолго до этого снова перебазировавшаяся на крупный аэродром Саки в Крыму[201].
В ночь 27 июня была очередь Астрахани. «Хейнкели» из I./KG100 «Викинг» совершили налет на Трусовский район города, нанося удары по судоремонтным заводам имени III Интернационала и имени 10-летия Октябрьской революции.
Одновременно небольшими силами был проведен последний налет на Саратов. На сей раз атаке подверглись различные промышленные объекты, а также жилые кварталы. Различные повреждения получили завод силикатного кирпича, лесокомбинат и Саратовская ТЭЦ. При отражении этого последнего удара частями ПВО был наконец-то произведен обильный дымопуск по Волге и в южной части города. Дымовой завесой прикрывались железнодорожный мост, южная оконечность острова и приток реки в районе нефтеперегонного завода. В эту же ночь германские бомбардировщики еще раз сбросили на парашютах донные мины в Волгу. Операция по минированию водной артерии, таким образом, продолжалась уже без малого два месяца.
Поздним летним вечером 28 июня жители Куйбышева были внезапно разбужены непривычным для них шумом – на улицах протяжно завыли гудки, и голос из репродукторов тревожно объявил: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Многие тут же в панике бросились к укрытиям. «Вот и наш черед пришел, вот и до нас добрались» – такие мысли в тот момент витали в головах многих куйбышевцев, спешащих со своими семьями в подвалы и щели. Вскоре на подступах к Куйбышеву послышался грохот зенитных орудий, и где-то в темном небе вспыхнули разрывы снарядов. Однако бомбежки так и не было.
Фактически немцы в эту ночь и не собирались бомбить город, небольшая группа самолетов нанесла удар по Сызранскому железнодорожному мосту через Волгу, находящемуся в 70 километрах к западу от Куйбышева. Сам мост получил повреждения, но ни один пролет не обрушился. В то же время посты воздушного наблюдения сообщили, что в непосредственной близости от него в Волгу были сброшены мины. Это заставило командование Волжской военной флотилии срочно создать 9-й участок 2-го боевого района, удлинить операционную зону более чем на 300 километров (до Батраков) и объявить опасным для плавания участок Саратов – Батраки. Корабли-тральщики начали прочесывание фарватера.
Немецкие самолеты-разведчики также ежедневно летали над Волгой, снимая результаты налетов. Днем 27 июня над Саратовом в очередной раз появился Ju-88D-1 4N+NE унтер-офицера Йобстфинке из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.22. По тревоге в воздух были подняты несколько истребителей, которым на сей раз сопутствовал успех. В ходе завязавшегося воздушного боя командир эскадрильи 405-го иап ПВО майор В. Шапочка совершил таран, выведя из строя и свой и вражеский самолеты[202]. «Юнкерс» совершил вынужденную посадку, и два члена его экипажа попали в плен.
На следующий день вылет в район Саратова был поручен штурману унтер-офицеру Вастлому из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.100, базировавшейся в Запорожье. Первоначально «Юнкерс» должен был вылететь в 15.23 29 июня. Однако вскоре после взлета штурман «почувствовал себя плохо», точнее, резко захотел в туалет по-большому, и в 17.30 Ju-88D вернулся обратно. Однако уже в 18.00 состоялся повторный взлет. Но и на сей раз разведчику не удалось долететь до цели, так как при подъеме на большую высоту вышел из строя кислородный блок.
В итоге вылет начался только в 08.35 30 июня. Бортрадист фельдфебель Макс Лагода вспоминал: «Маршрут проходил далеко в направлении Саратова, а затем обратно над железнодорожной линией. При пересечении линии фронта нас пытались перехватить. Но мы имели достаточную высоту и уже летели в сторону дома. Несколько очередей от Отто из спаренного MG заставили наших русских истребителей удалиться. Выше Вастлом и я тоже припали к своим MG, но нам не пришлось ничего делать. Мы были безумно рады и думали: «Слава богу», нас хотели сбить, а мы до сих пор летим. Когда до посадки оставалось около часа, непосредственной угрозы больше не было. На высоте 3000 метров мы сняли кислородные маски, а затем стали курить сигареты. Потом ели шоколад или печенье»[203].
Однако спокойной посадки не получилось. Бортрадист получил зашифрованное сообщение о том, что аэродром Запорожье только что атаковали три русских бомбардировщика. В связи с этим разведчик сначала сделал круг над базой, дабы оценить ситуацию на земле. В конце взлетной полосы виднелись горящие обломки самолета. Как оказалось, это был сбитый советский бомбардировщик. Затем с аэродрома взлетели красные ракеты. Это означало проявлять осторожность всем садящимся машинам.
В 12.35 Ju-88D благополучно приземлился. Оказалось, что одна из бомб разорвалась возле укрытия для наземного технического персонала, в результате чего один человек погиб.
Последние дни июня в городах Поволжья прошли в ожидании новых ударов люфтваффе. Части противовоздушной обороны в спешном порядке получали новые орудия и самолеты, бойцы МПВО осваивали методы тушения тяжелых зажигательных бомб. На уцелевших заводах запасали песок, рыли дополнительные пожарные водоемы, строили укрытия. На развалинах разбомбленных цехов рабочие потихоньку разбирали завалы, пытаясь отыскать сохранившееся оборудование. Но к масштабным восстановительным работам пока не приступали, боялись возобновления налетов. Командование люфтваффе, опьяненное успехами, действительно планировало продолжить разрушение советской военной промышленности. Однако в конце июня все штабы получили зашифрованное сообщение о том, что операция «Цитадель» окончательно назначена на 5 июля. В итоге было принято решение дать экипажам недельный отдых.
