Джон Робисон - Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера
– Что изменилось в производственном процессе?
– Ничего.
– А в тестировании и отгрузках?
– Тоже ничего.
– Может быть, сейчас сборка идет из деталей, которые чем-то отличаются? Может быть, нам досталась бракованная партия?
– Нет. Мы закупили пятьдесят тысяч наборов деталей еще той весной, и до сих пор не израсходовали запас.
Облом. Опять мимо.
Вернувшись в лабораторию, я обсудил положение дел с Бобом, который работал в проектировочном отделе. Мы уже начали носить на работу галстуки и спортивные куртки. Предполагалось, что инженеры носят галстуки, а технологи – нет. От нас ожидалось, что мы будем одеваться, соблюдая стиль «молодых администраторов», но мы слабо себе представляли, что под этим подразумевается. Вернее, наши представления об «администраторском стиле» сильно расходились с представлениями начальства.
Мы, конечно, пришли в эту компанию, чтобы разрабатывать разные устройства; но, по нашему мнению, мы должны были получать здесь удовольствие и всячески развлекаться. Мы были здесь, чтобы ухлестывать за девушками из отдела приемки и художественного оформления. А вот наше начальство, наоборот, было здесь, чтобы работать и только работать. Точнее, оно было здесь, чтобы заставлять вкалывать нас. Именно так мы понимали слово «руководство»: это те, кто заставляет вкалывать других. И этими «другими» оказались мы.
Задачка с игровыми консолями сулила много мороки, и мне это было не по нутру.
– Может, кто-нибудь устроил саботаж конкретно с этой игрушкой? Такое возможно? – спросил я.
Боб скептически хмыкнул. Он проработал на производстве дольше, чем я, лучше знал эту сферу, и, по его словам, обстановка у нас была самая мирная.
– Сомневаюсь, чтобы кто-то портил эти игровые консоли нарочно, – сказал Боб. – Сколько захожу в сборочный цех, там уже больше ни драк, ни свар, ни кровищи на полу – ничего такого.
Я навострил уши и задумался. «Уже больше ни драк, ни свар» – как это понимать? Боб подразумевает, что раньше там были драки и дело доходило до кровопролития? Видимо, да. Вот почему я в цех не совался.
Меня начала точить тревога. К этому моменту на производстве ежедневно списывали сотни сломанных и не желавших работать игровых консолей «Микровижн», и руководство достигло следующей стадии: оно было уже не в панике, а в ярости. Фирма терпела убытки. Но я знал, что разгадаю загадку. Точнее, надеялся, что смогу ее разгадать. А если сам не справлюсь, то есть другие сотрудники.
Мне требовалась помощь. Я снова позвонил Бобу. Он предложил встретиться и все обсудить. Встречу мы назначили через несколько часов.
К назначенному времени я уже был на месте, расхаживал туда-сюда и то и дело поглядывал на часы. Я нарочно гнал машину, чтобы успеть вовремя, и вот теперь ждал, но Боба все не было и не было.
Я заходил быстрее. Мне уже казалось, что вся тяжесть мира легла мне на плечи. Мобильных телефонов в те времена не было, позвонить Бобу я не мог, и оставалось только ждать.
Постепенно я впал в раздражение. Если бы меня заставили ждать перед совещанием с руководством, я мог бы по крайней мере поболтаться вокруг, сходить в бар – выпить или перекусить. Но мы с Бобом назначили встречу на парковке у пристани, и тут никаких баров поблизости не было и деваться было некуда. Я успел проработать на нормальной работе всего год, но у меня уже сложилось впечатление о корпоративной жизни. Изнутри она оказалась совсем не такой, как я предполагал.
Наконец я завидел Боба. Точнее, подумал, что это он. Точно определить не получалось, Боб добирался до места встречи по воде, и его катеру до пристани оставалось еще далеко. Катер приближался. Да, это «Морской луч», и правит Боб. Через несколько минут он пристал к берегу, я промчался на причал и прыгнул в катер.
– Прости, что опоздал, – сказал Боб, протянув мне бутылку пива. – Надо было заправиться. И в пиццерии оказалась жуткая очередь.
Он отчалил, развернул катер и направил его прочь от берега. Я взял кусок пиццы «пепперони» и стал смотреть, как пенится вода за кормой и размышлять о будущем игровой консоли «Микровижн». Там, в сборочном цеху, сто двадцать рабочих как можно проворнее собирали очередную партию этой игрушки. И пока мы с Бобом не разгадаем загадку, шесть из десяти игрушек будут годиться только в мусорный бак. Но здесь, на реке, не было ни конвейера, ни игрушек, ни мусорных баков. Стоял погожий осенний день. Листья были едва тронуты красками осени. Отличное место, чтобы спокойно пораскинуть мозгами над проблемами нашей компании.
– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – спросил я Боба.
– Выпивка в холодильнике, – ответил тот. Боб участвовал в разработке другой популярной игрушки, «Биг Трак», – программируемый танк, который катался по полу и издавал разные звуки. Мы в нашем отделе разработок всегда стремились расширить танку горизонты.
– Боб, знаешь, я тут подумал – можно приделать на дуло танку электрошокер, и он будет здорово хватать за пятки, как собака. И сможет постоять за себя. То-то будет сюрприз какому-нибудь пацаненку, который решит пнуть танк!
Боб улыбнулся – он живо вообразил себе этакое юное чудовище лет девяти, которое пнуло игрушку или стукнуло молотком, а в ответ получило ощутимый удар током.
Наша идея опережала свое время. Сейчас, когда я это пишу, двадцать пять лет спустя, электронные игрушки все еще не могут постоять за себя, а дети все так же умудряются расколошматить их, к великому огорчению создателей. Но мы с Бобом уже тогда думали, как бы оснастить наш танк самозащитой.
Кстати, позже мы изложили свои соображения начальству, и оно отвергло все наши инновации.
Будучи молодыми администраторами, мы уже успели усвоить, что начальственная верхушка обсуждает самые важные вопросы, играя в гольф. А в конференц-зале обсуждаются только малозначительные. Если возникал вопрос поважнее – тогда собирались в зале заседаний для совета директоров. Но самые-самые важные вопросы, на решение которых уходил целый день, а порой и несколько дней, – их решали только в загородном гольф-клубе. Нас с Бобом в это святилище пока не допускали, но мы уже на него нацелились и рассчитывали дорасти до него. И теперь, решая срочный вопрос не в зале заседаний, а на катере посреди реки, мы знали, что следуем примеру нашего начальства – устроили совещание на природе.
– Думаешь, причина в том, что дизайн дешевый? – спросил Боб. Мы оба готовы были схватиться даже за соломинку, лишь бы разобраться, почему игровые консоли упорно ломаются.
– Честное слово, не знаю, – ответил я.
– Может, проблема в блоке питания? – сказал он.
Не знаю, почему нас вдруг осенило. Может, пролетевший мимо катер вовремя окатил водой. Сейчас уже не помню. Но нам платили именно за идеи. Такие идеи, где дизайн требовал бы меньше пяти деталей, обходился дешевле десяти центов и уже к обеденному перерыву спасал мир.
