Лев Понтрягин - Жизнеописание Л. С. Понтрягина, математика, составленное им самим
Не знаю, как сложилась жизнь этой женщины в дальнейшем, но мне известен другой случай воссоединения супругов после очень длительного перерыва, вызванного международными событиями. Как-то при своей поездке на черноморское побережье я познакомился со сравнительно молодой женщиной. Будучи совсем юной девушкой, она вышла замуж за югославского военного, который был аккредитован при югославской военной миссии в Москве. Разрыв между Югославией и Советским Союзом, вызванный ссорой Тито и Сталина, разлучил её с мужем, от которого у неё осталась дочка — очень милая девочка, с которой я тоже познакомился. После прихода к власти Хрущёва оказалось возможным её воссоединение с мужем. Она уехала в Югославию тоже на пробный срок и осталась там совсем. После, уже став югославской подданной, она приезжала в Москву, навестила меня и рассказала о своей жизни. Жилось ей в Югославии нелегко. Трудно было привыкнуть к тому полному подчинению жены мужу, которое, по её словам, сохранилось в Югославии. И всё же она не захотела расстаться со своим мужем и вернуться обратно на родину.
Осенью 1969 года мы вдвоём с Александрой Игнатьевной отправились в Соединённые Штаты. Я был приглашён читать лекции в Стэнфордском университете, находящемся недалеко от Сан-Франциско. Руководство Академии наук разрешило мне провести в США пятьдесят дней. Нам с Александрой Игнатьевной предстояло вдвоём совершить очень большое и очень длительное путешествие. Я несколько беспокоился, как мы со всем справимся при моём плохом знании английского языка. Советский самолёт летел только до Нью-Йорка. Так что нам предстояло перебраться на американский самолёт и лететь на нём через всю Америку.
В Нью-Йорке на аэродроме нас встретил Липман Берс, он доставил нас в гостиницу, где мы передохнули одну ночь. В Сан-Франциско мы были встречены Калманом, инициатором нашего приглашения в США. С Калманом я был знаком уже раньше. Это был один из учеников Лефшеца. Перед поездкой я встречался с ним на конференции в Тбилиси. Калман на своём автомобиле доставил нас в отель Стэнфордского университета, где нас встретил Шифер, второй наш хозяин в Стэнфорде. Его жена Фаня происходила из России и хорошо владела русским языком. Так что на первых порах языковые трудности разрешались. Фаня Шифер оказывала нам и в дальнейшем помощь, которая почти всегда необходима для иностранцев. Очень скоро Фаня и Калман поселили нас в хорошую квартиру в маленьком городке Пало Алто, близ Стэнфорда. Квартира состояла из спальни, гостиной, кухни и ванной, а также коридора. Было очень приятно поселиться не в отеле, а в собственной квартире, хотя и временной. В этой квартире была прекрасная длинная лоджия, по которой я впоследствии ходил, готовя лекции.
Уезжая в США, я надеялся, что в Стэнфорде найдётся переводчик моих лекций. Но это оказалось неверным. Мне предстояло прочесть на английском языке целый курс лекций, в котором я должен был изложить свои результаты. От такой страшной языковой трудности я сразу же впал в состояние перепуга и почувствовал себя больным. Мне думалось, что у меня инфаркт. Лежал в постели целую неделю. Моей жене с большим трудом и настойчивостью удалось убедить меня, что я не болен. Нелегко ей пришлось в эти трудные дни...
В помощь ко мне был прикомандирован советский стажёр, находившийся при Стэнфордском университете. Он порядочно знал английский язык, хотя и не мог переводить мои лекции. Он только помогал мне их готовить и писал формулы на доске под мою диктовку. Формулы нужно было произносить по-английски, для того чтобы это было понятно слушателям.
При моей первой поездке в США меня переводили с русского на английский. Теперь мне предстояло прочесть целый курс лекций на английском языке и подготовить их не только в языковом, но и в математическом отношении, так как я ещё не решил, что и как я буду рассказывать. Мне предстояло совершить огромную и очень трудную для меня работу. Я с ней справился и благополучно прочёл курс лекций. Эта тренировка позволила мне в дальнейшем при моих поездках за границу всегда читать лекции на английском языке без переводчика.
Если бы не постоянная тяжёлая работа, наша жизнь вдвоём с Александрой Игнатьевной в Пало Алто была бы совсем счастливой. Мы вместе ходили закупать продукты для еды, а Александра Игнатьевна дома готовила пищу. Так мы вплотную познакомились с американским бытом. Оказалось, что он организован очень разумно и продуманно. Легко было купить нужные продукты, легко пользоваться рационально устроенной кухней, в которой все предметы оборудования расположены так, чтобы ими было удобно пользоваться в хозяйстве.
Ко мне в Стэнфорд приходило много приглашений из других городов США приехать на короткое время и прочесть в университете одну-две лекции. Но ни одного из этих приглашений я не принял. Я решил не таскаться по разным городам, как это было при двух первых поездках, а сидеть в одном месте. Да и сил у меня на такие поездки не было.
В Стэнфорде я получил довольно значительное количество долларов за перевод моего учебника «Обыкновенные дифференциальные уравнения», который тогда издавался в США. На эти деньги нам с Александрой Игнатьевной хорошо жилось. В Нью-Йорке была куплена посудомоечная машина для Москвы, на которую я возлагал большие надежды, но они не оправдались. Все расплаты производились по безналичному расчету с помощью чеков. У Александры Игнатьевны была заведена чековая книжка и даже в магазине она часто платила не деньгами, а выписывала чек.
На обратном пути в Нью-Йорке нас снова встретил Липман Берс и проводил в гостиницу. Тут перед нами раскрылась ещё одна мрачная сторона нью-йоркской жизни. Сразу же после прибытия в отель мы с женой захотели пойти купить себе пищу в магазине за углом в переулке, чтобы есть не в ресторане, а у себя. Мы уже к этому привыкли, считали, что это удобно. Но Берс предложил подвезти нас на автомобиле. Мы сказали, что это близко и не нужно нас возить, но он сказал: «Без автомобиля будет опасно, на вас могут напасть. Так живут американцы. Именно поэтому они и не носят при себе денег, а расплачиваются всюду чеками». Об этом я узнал ещё при моей первой поездке, когда Лефшец, увидев в сумочке Александры Игнатьевны долларов сто денег, сказал: «Что вы делаете? Вас же убьют!»
Когда мы первый раз были в Нью-Йорке, Александра Игнатьевна как-то вечером ушла погулять. Ко мне зашёл американец и, узнав, что она ушла одна, сказал: «Разве можно женщине одной ходить вечером по Нью-Йорку? Никогда не допускайте этого».
В Нью-Йорке, в Колумбийском университете я прочёл лекцию о своих результатах по дифференциальным играм, притом на английском языке. На лекцию собралось человек четыреста. На этом мы закончили наше самое длительное пребывание в США и отправились в Москву.
