Герберт Осбери - Банды Чикаго
Бандиты заставили кочегара отцепить локомотив и проехали две мили до поворота на Восточный Ливерпуль, где дальнейшее продвижение оказалось невозможным из-за непереведенной стрелки. Они попытались перевести стрелку вручную, но безуспешно, поэтому им пришлось бросить машину и бежать через участок прерии к кукурузному полю, где они столкнулись с отрядом фермеров, вооруженных дробовиками, и сдались без единого выстрела. Их обезоружили и сдали полиции.
Рески, Нейдермайер и Ван Дайн прибыли обратно в Чикаго на специальном поезде. Помощник начальника полиции Шуттлер планировал вывезти их в изолированный полицейский участок, где детективы могли бы их спокойно допросить, но мэр Картер Харрисон приказал ему доставить арестованных в офис начальника полиции Фрэнсиса О'Нейла. На железнодорожной станции Арчер-авеню бандитов встретили два фургона с полицейскими, которые препроводили их в городское управление, где их уже ждало несколько тысяч зевак. В офисе О'Нейла, переполненном полицейскими, журналистами газет и городскими чиновниками, бандитов ожидал прием, приличествующий более героям или заезжим знаменитостям, а не отпетым головорезам. Их формально представили мэру Харрисону, начальник полиции лично вымыл лицо Ван Дайна, чтобы того можно было сфотографировать, и бандиты гордо улыбались, слушая возбужденную болтовню о своей храбрости и исключительно меткой стрельбе, что особенно касалось Ван Дайна. «Это хороший стрелок, – сказал один из детективов. – Зиммер спрятался за деревом, и то он в него дважды попал».
«Я мог бы убить дюжину человек, – сказал Ван Дайн, – если бы в этом было хоть какое-то удовольствие».
После того как восхищение улеглось, трое парней начали рассказывать о своих преступлениях, хвастливо и с большой гордостью – такое отношение сохранилось у них и на судебных заседаниях, которые начались в январе 1904 года. Особенно Ван Дайн, казалось, воспринимает суд как некое представление, где он – главный герой; он использовал каждую возможность прихвастнуть и на свидетельской скамье бахвалился тем, какой он плохой парень и отчаянный стрелок. На третий день суда он нарисовал, к радости журналистов и зрителей в суде, три могилы, на надгробных камнях которых было написано:
«Здесь покоится пресловутый Гас Маркс, отпетый бандит. Умер 1 марта 1904 года.
Здесь покоится знаменитый стрелок Питер Нейдермайер, 23 года. Умер 1 марта 1904 года.
Здесь покоится кровавый мошенник Харви Ван Дайн, 21 год. Умер со всеми потрохами 1 марта 1904 года».
Пророчество Ван Дайна сбылось во всем, кроме даты. Суд вынес решение о виновности 12 марта 1904 года, и 22 апреля Ван Дайн, Маркс и Нейдермайер были повешены в окружной тюрьме. Рески судили отдельно, он тоже был признан виновным, но его приговорили к пожизненному заключению. Его перевели в Джолье в тот же день, когда его товарищи взошли на эшафот.
8
В середине 80-х годов XX века чикагскую преступность стали повсеместно отождествлять с мафиозной организацией «Черная рука». Она орудовала в основном в итальянских и сицилийских поселениях на Оук-стрит и западной части Тейлор-стрит, а также на Гранд-авеню и Вентворт-авеню, где наводила на жителей ужас на протяжении более тридцати лет. За этот период произошло около четырехсот убийств, которые полиция и различные организации, созданные с целью борьбы с преступностью, приписывали «Черной руке». Центром деятельности группировки стало пересечение Милтон-стрит и Оук-стрит, сердце Маленькой Италии, где было совершено столько убийств, что место это прозвали «Углом смерти». Этот перекресток стал излюбленным лобным местом профессионального убийцы по имени Дробовик, которого считают ответственным, как минимум, за треть из тридцати восьми оставшихся нераскрытыми убийств итальянцев и сицилийцев, произошедших между 1 января и 26 марта 1911 года. Четверых Дробовик убил в марте 1911 года на протяжении семидесяти двух часов.
В первые два десятилетия XX века в Чикаго орудовало, наверное, шестьдесят – восемьдесят шаек под названием «Черная рука», но все они были независимы друг от друга; не было даже двух банд, которые имели бы какие-либо взаимоотношения. Несмотря на размах деятельности «Черной руки», ни одно из широких расследований, которые предпринимали полицейские управления Чикаго и других муниципальных подразделений Америки, не раскрыло сети «Черной руки» международного, национального или даже городского масштаба. Как написал в «Криминальном обозрении Иллинойса» выдающийся криминалист Джон Ландеско, «Черная рука» – это лишь способ деятельности». Такой способ выбирали для себя и индивидуальные преступники, и небольшие банды, и организованные группировки; в Италии и на Сицилии эти методики передавались из поколения в поколение бандами Мафии и Каморры. Этот способ получил название «Черная рука» из-за того, что, как правило, на письмах, с которых начиналось шантажирование, стояла печать в виде руки, сделанная черными чернилами. Иногда там же находились изображения черепа с костями, крестов и кинжалов.
Схема работы «Черной руки» была простой и прямой. Сначала выбиралась жертва, как правило, это был человек, демонстрирующий признаки преуспевания – например, если становилось известно, что кто-то приобретает собственность, то этот человек тут же становился мишенью для вымогателей. Бывало, что две банды выбирали одну и ту же жертву, тогда им приходилось выяснять между собой право на приоритет. Затем жертве посылали письмо с подписью типа «Черная рука», «Тайная рука» или «Секретная рука» – слово «рука» должно было присутствовать в любом случае. Если письму не придавалось значения, то дом, офис или магазин жертвы взрывали. Если тот и дальше упорствовал, его убивали. По большей части письма «Черной руки» представляли собой просто инструкции, предписывающие положить определенную сумму денег, обычно в пределах от тысячи до пяти тысяч долларов, в определенное место в определенное время, однако некоторые письма были оформлены высоким слогом, в лучших традициях латинского этикета. Вот наиболее типичные из таких писем:
«Глубокоуважаемый мистер Сильвани!
Надеюсь, Вас не слишком затруднит моя просьба: вышлите мне, пожалуйста, 2000 долларов, если, конечно, Вам дорога Ваша жизнь. Нижайше прошу Вас положить их на Ваше крыльцо в течение четырех дней. Если Вы этого не сделаете, то через неделю от Вашей семьи даже праха не останется.
С наилучшими пожеланиями и заверениями в дружеских чувствах».
«У тебя есть бабки. Мне надо 1000 долларов. Положи в конверт десять банкнот по 100 долларов и засунь конверт под доску на северо-восточном углу Шестьдесят девятой улицы и Эвклид-авеню сегодня в одиннадцать часов вечера. Будут деньги – будешь жить. Не будет денег – умрешь. Заложишь меня в полицию – убью, когда выйду. Останешься при своих деньгах, зато в могиле».
