Юрий Сушко - Друзья Высоцкого: проверка на преданность
С уважением Ваш Олег Даль. 7.03.78».
Эфрос еще раз перечитал письмо. Олег и тут не изменил себе. Вот есть актеры-пешки. А Даль сочетал в себе и очень серьезную личность, самостоятельную, гордую, непокорную, и актерскую гибкость, пластичность.
Впрочем, почему же Даль в прошедшем времени? Да потому, что для Эфроса и Малой Бронной он уже перевернутая страница, как в «Журнале Печорина». Ушел в Малый… Совершенно непонятный шаг. Сначала Анатолий Васильевич думал, что все это просто прихоть недисциплинированного артиста. Но теперь понял: он просто не находил своего места, вот и метался… А корни его непослушания уходят в максимализм его взглядов на искусство. Он ненавидел себя, когда изменял этому максимализму…
Радзинский рассказывал, как встретил Олега на улице, спросил: «Как же ты ушел, не попрощавшись с Анатолием Васильевичем, даже до свидания ему не сказал?» — а он ответил: «А надо?».
— Хорошо, что я успел с ним снять фильм «В четверг и больше никогда», где мы так дружно работали, — говорил Эфрос. — Теперь говорят, что он замечательно снялся в «Утиной охоте» по пьесе Вампилова. Эта роль как раз для него. Лучше Даля Зилова никто не смог бы сыграть. Вообще мало актеров, про которых можно сказать, что они уникальны. Каждый немножко на кого-то похож. А Даль уникален.
Валентин Гафт присоединялся к мнению режиссера: «Даль в «Отпуске в сентябре» — кто еще мог так ЭТО сыграть? Больно… Я не знаю — как смотреть?! Таких актеров сейчас нет — я не вижу!»
А поначалу, зная особое отношение к Далю со стороны киноначальства, хитрый режиссер «Охоты» Виталий Мельников долго тянул с утверждением исполнителей, хотя только Олега видел в главной роли. Приехал к актеру. Даль встретил его прохладно, иронично и даже раздраженно: «Ну, и что вы от меня хотите?». Мельников объяснил. Олег спросил: «Будем пробоваться?» — «Нет, завтра же, минуя Северную столицу, выезжаем в Петрозаводск и начинаем». После паузы Даль произнес: «Понимаю. Тактически это совершенно правильно».
Для Мельникова Зилов Даля был живым воплощением классического «лишнего человека» русской литературы ХХ века. С обостренным чувством справедливости, постоянным желанием открыто и честно делать свое. Любая замаскированная ложь, которую он чувствовал на интуитивном уровне, ужасно его раздражала. Героя Даля, сочетавшего грубость с нежностью, бесчувственность с тонкими чувствами, полную глухоту с абсолютным слухом, критики сравнивали с Есениным, душевной трагедией поэта.
По окончании работы Олег написал: «Долго и много говорить не приходится. Хорошо! Мой Зилов — хорошо! Ну, вот так пока…» А в своем последнем письме Мельникову он тепло вспоминал о картине, надеясь, что вместе они еще поработают. Но на полях нарисовал своего Зилова, а от него к верху страницы вели человеческие следы, туда, где виднелась могила…
«Утиная охота», трансформировавшаяся в телеверсии Виталия Мельникова в «Отпуск в сентябре», долго валялась на студийной полке. Напрямую картину не запрещали, просто говорили: «У нас пока нет повода, чтобы выпустить ее на экран».
Когда режиссер Алексей Симонов приступал к работе над фильмом «Обыкновенная Арктика», отец — знаменитый писатель Константин Михайлович Симонов порекомендовал ему попробовать на главную роль Даля. Симонову-младшему эта идея поначалу показалась еретической, но все же он решил рискнуть. И не пожалел: «Он вошел в роль сразу и сидел в ней крепко, уверенно, как опытный кавалерист в седле. Мне нечему было научить Олега, скорее, приходилось учиться у него. Он в своем деле был гораздо больший профи, чем я в своем. Даль был, пожалуй, самым выдающимся профессионалом, с каким мне довелось работать…»
Одной из последних побед Даля в кино стала роль Свиридова в фильме «Незваный друг» режиссера Леонида Марягина. Правда, еще до начала съемок Даль предупреждал: «Меня не утвердят».
Так и случилось. Заведующий актерским отделом «Мосфильма» с ходу стал орать на Олега: «Чего вы пришли? Кто вы такой?! Вы думаете, что вы артист?! Да вас знать никто не знает!.. Вы рвач! Вам только деньги нужны!». Даль молчал, сжимая кулаки, понимая — еще минута, и он врежет этому Адольфу Гуревичу по мордасам.
А вечером открыл дневник и написал: «Какая же сволочь правит нашим искусством. Нет, неверно, искусства остается все меньше, да и править им легче, потому что в нем, внутри, такая жадная и лживая сволочь… Ну что ж, мразь чиновничья, поглядим, что останется от вас, а что от меня». Захлопнул блокнот — и усмехнулся. Вспомнил, как Высоцкий рассказывал ему об этом кинодеятеле: «Хорошего человека Адольфом не назовут».
Когда все трудности были все же преодолены, началась работа.
— Олег являлся на съемочную площадку минута в минуту, — рассказывал Марягин, — такой независимый, подчеркнуто держащий дистанцию, с полем напряженности вокруг себя. Режиссер подходил к актеру, как входят к тигру в клетку. Но тигр не нападал, и постепенно ощущение неуюта исчезло, и возникло немногословное, но пони-мание.
Даль приносил на съемки свои литературные заготовки, фантазировал, когда ему не хватало текста. Для Марягина он был «актером первого дубля и обнаженных нервных окончаний». После съемок сотрудничество хотелось продолжить, и он пригласил Даля преподавать актерское мастерство во ВГИКе, где сам работал. Олег загорелся и с увлечением занялся совершенно новым для себя делом. Со студентами занимался по методике Михаила Чехова, который был его кумиром.
— Вдумайтесь в слова гения сцены, — предлагал он. — «Существует одна тайна, которую, увы, не все актеры знают. Она заключается в том, что публика всегда сознательно или бессознательно, за образом, показываемым артистом, видит того человека, который создает этот образ. И воспринимает прежде всего ч е л о в е к а.
И от того, приняла ли публика или не приняла человека-артиста, зависит контакт между зрителями и артистом. Актер будущего, узнав эту тайну, будет работать и думать не только о полученной роли, но будет развивать себя как человека, потому что человеческое излучение становится решающим в каждой роли на протяжении всей жизни». Вот к чему надо стремиться!
…После успешного показа фильма Олег предложил режиссеру и актеру Анатолию Ромашину заехать в ресторан ВТО на Горького отметить удачу.
— Сегодня пью! — объяснил Даль. — «Зашивка» кончилась.
— А как же ВГИК? — забеспокоился Марягин.
— Переборю себя морально, — Даль плеснул себе пиво в бокал. — А теперь я хочу, чтобы все вспомнили, как я здесь гулял. Виторган! — громко обратился Олег к Эммануилу Виторгану, популярному киноактеру, завсегдатаю ВТО, который сидел за соседним столиком. — Помнишь, как я вышел на улицу через вот то окно?
