Вячеслав Широнин - Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки
евреев. Хочу напомнить, что все соответствующие документы и материалы КГБ
СССР переданы литовским властям. Я лично участвовал в их передаче. И теперь
Израиль вправе потребовать от Бразаускаса конкретного выполнения его
обещания.
Правда, истинные размеры холокоста в Литве останутся
неизвестными: ведь сюда гитлеровцы сгоняли для уничтожения евреев из
Франции, Италии, Норвегии, Дании. Сюда же после начала войны бежали евреи
из Польши. Все они попали в литовские концлагеря Ландсбергиса-старшего,
большинство были истреблены.
Объективности ради надо заметить, что повышенный интерес к
архивным материалам КГБ по Литве проявлял на один Лансбергис. Своего рода
лоббистом, ратовавшим за их передачу Вильнюсу, был Геннадий Эдуардович
Бурбулис. Помню, все переговоры по архивам традиционно начинались с
сообщения о том, что позиция литовской стороны согласована с Госсекретарем
Российской Федерации Бурбулисом и одобрена им. Литовские коллеги по
контрразведке объяснили мне, что "вместе с дедом не эмигрировали же все его
родственники, они также были по разные стороны баррикад". Но если по разные
стороны баррикад, значит, и у Бурбулиса был сугубо личный интерес в том,
чтобы архивы КГБ заполучил именно Вильнюс.
Нельзя не рассказать и о величайшей подлости
Ландсбергиса-младшего, совершенной в отношении бывшего председателя первого
правительства Литвы Казимеры Прунскене. Она была чрезвычайно популярным
политическим деятелем в республике, а, следовательно, исключительно опасным
соперником Ландсбергиса на выборах, назначенных на 25 октября 1992 года.
Нужен был повод для ее дискредитации. И он был найден в мемуарной книге
самой Прунскене "За кулисами".
Автор откровенно написала: "...лет десять назад проходила моя
пятимесячная научная командировка в ФРГ. В то время ко мне явился сотрудник
КГБ, проявивший интерес к научной информации на тему структуры
продовольственного хозяйства ФРГ, то есть именно к той проблематике, над
которой я работала. Он предупредил, что, будучи в командировке, я должна
извещать посольство СССР о своих передвижениях, что ко мне в ФРГ придет
атташе по науке посольства. И он действительно приходил, но его интересы
распространялись только на мою научную сферу деятельности.
Я могла бы, конечно, прогнать этого сотрудника КГБ из своего
кабинета в университете или НИИ экономики сельского хозяйства, заявив,
например, что у меня вызывает аллергию один вид кэгэбиста, но это означало
бы резкий вызов. Да и глупо было бы так поступать. Или ты едешь в
командировку и пишешь научный отчет для своего учреждения, хотя наверняка
знаешь, что копия уйдет в КГБ, или - "прощай наука", В конце концов такой
была схема оформления командировок за границу. Откровенно говоря, мне и в
голову не приходило, что подобное общение можно расценить как
сотрудничество, агентурную работу на КГБ. Это же абсурд!.."
Цитата из книги Прунскене довольно пространная, но, я как
профессионал, прекрасно знающий методы работы КГБ, могу в данном случае
поручиться за искренность каждого ее слова: практика вербовки агентов, их
обучение и характер заданий совершенно иные. Однако, для Ландсбергиса,
по-видимому, мерившего контакты КГБ на свой добровольно-доносительский
аршин, откровения Казимиры Прунскене оказались сущей предвыборной находкой.
По рассказам литовских чекистов, проводивших служебное расследование в
связи с публикацией на Прунскене так называемой "агентурной" учетной
карточки, по нескольким параметрам было установлено, что это - грубая
фальшивка. И действительно сотрудник, уволенный ранее из КГБ и примкнувший
к "Саюдису", которого "высчитали" в процессе расследования, вынужден был
признаться, что изготовил эту фальшивку по просьбе председателя "народного
фронта" Ландсбергиса. Провокация была разоблачена, однако лживый компромат
на Казимиру Прунскене сделал свое дело: Ландсбергису удалось избавиться от
конкурента.
Перечисленных примеров достаточно для понимания того, что
Ландсбергис оказался для Яковлева своего рода родственной душой, и после
своей поездки в Прибалтику "серый кардинал" "замкнул" его на М.С.
Горбачева. Так завязались "цветочки", из которых вызрели "ягодки" январской
провокации у телецентра в Вильнюсе. С подачи ландсбергсовской стороны
вокруг нее наворочено множество мифов и мистификаций. Но так или иначе
"черный январь", как окрестили ее СМИ, ускорил все дальнейшие события в
Прибалтике.
По документам и свидетельским показаниям их участников я в
хронологическом порядке изучал, как все это было, а потому привожу только
те факты, в достоверности которых не сомневаюсь. Вернее, малую толику таких
фактов.
Начало всему положили "Акты о независимости" Латвии, Литвы и
Эстонии, принятые Верховными Советами республик в 1990 году, которые
ознаменовали собой по сути антигосударственные парламентские перевороты.
Дальнейший процесс их законодательного наполнения неумолимо втягивал
руководителей республик Прибалтики в антиконституционное русло. А кроме
того, сразу же обозначился резко антидемократический характер начавшихся
изменений. В республиках были введены цензы оседлости. В Литве, например,
были даже приняты дополнения к уголовному кодексу, предусматривающие
смертную казнь за инакомыслие. Законом "О политических партиях" запретили
деятельность Компартии Литвы. А закон "О государственном контроле" позволил
увольнять с работы всех, кто выступал против политики тогдашнего
республиканского руководства. Вот так началось движение к "демократии".
Принимала все более изощренные формы антиармейская,
антикоммунистическая кампании, множились нападки на русскоязычное
население. В отношении военнослужащих и членов их семей был развязан
моральный и физический террор. Местные администрации принимали решения по
отключению электроэнергии и водоснабжения в квартирах неугодных людей, не
выдавали военнослужащим талоны на товары первой необходимости. Без
преувеличения могу сказать, что моральный террор в те дни приобрел в Литве
поистине угрожающий характер. В подтверждение приведу ряд публикаций
