Дарья Донцова - Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография
– Конечно, – завозмущался противный голосок, – все они крутые такие, с простыми людьми не общаются.
Дальнейшее я помню плохо. Шура повез тело Ады домой, ее предстояло похоронить на участке около нашего будущего дома, в одной могиле с Черри, а меня шмыгавший носом Аркашка доставил в аэропорт: писательница Дарья Донцова улетела во Франкфурт на ярмарку.
В самолете стюардесса спросила:
– Вам чай, кофе или какао?
– Только не какао, – закричала я так, что бортпроводница отступила в сторону, – никогда больше не притронусь к этому напитку, не смейте мне его предлагать! Немедленно несите спиртное.
Потом я напилась коньяку, мне было наплевать на мнение окружающих. Ярмарки не помню совершенно. Вроде пыталась улыбаться, «звездить» и корчить из себя великую литераторшу. Какое впечатление я произвела на немцев, не знаю, думаю, на сотрудников отеля – самое негативное, потому что ужинала коньяком, а завтракала транквилизаторами. Слава богу, ярмарка длилась неделю, и я вернулась домой.
Меня встретили Маша и потерянный Кеша.
– Как дела? – фальшиво бодро спросила я.
– Отлично, – вяло ответили дети, – просто супер.
Войдя в квартиру, я попыталась подавить истерический приступ рыданий: Ада со счастливым лаем не неслась мне навстречу, из коридора, натыкаясь на стены, не ползла Черри...
Вдруг в тишине послышалось: цок, цок, цок, и к двери выползла Муля, худая, с тусклой шерстью.
– Что с ней? – ахнула я.
– Не ест, – добавил Кеша, – не пьет, отказывается гулять, лежит в углу.
– Привыкла жить в стае, – произнесла Манюня, – одной ей никак.
– Никак, – эхом повторил Аркашка.
Я глянула на детей – похоже, они тоже не ели, не пили, в квартире царило горе.
Неожиданно во мне проснулась решимость, я понеслась к телефону, набрала знакомый номер.
– Алло, – ответила ветеринар Лена, целый месяц бегавшая к нам по ночам ставить Аде капельницы.
– Мне нужен щенок мопса, – заорала я, – едем прямо сейчас, живо собирайся!
– Уже лечу! – закричала Лена.
Она и впрямь забыла надеть теплую обувь, примчалась в тапках через полторы минуты – Лена живет в соседнем доме.
– У меня есть адрес, – с порога завопила она, – нас ждет там куча мопсов, выберем по вкусу!
– Девочку, – быстро сказала Маша, – персиковую.
Мы переглянулись и ринулись к машине. Всю дорогу мы погоняли шофера Шурика:
– Быстрей, быстрей, зачем тормозишь у светофора? – Но, как назло, машина из одной пробки въезжала в другую, а добираться следовало буквально на другой конец Москвы.
В конце концов через два часа, с гудящей головой, я вышла около светлой башни и велела своим:
– Живо наверх, строимся по росту: Аркадий, Шура, Маша, Лена и я.
– Муся, Аркашки с нами нет! – воскликнула дочь.
– Да? – удивилась я. – Странно, слышала всю дорогу его голос!
Но никто не стал подсмеиваться над моей рассеянностью, и через пару минут мы оказались в большой, очень чистой квартире, по которой разгуливало восемнадцать взрослых мопсов.
– Вот, знакомьтесь, – хозяйка протянула нам дрожащего щенка, – Феодора Империя Пач.
Мои руки схватили мопсенка и прижали к себе, пальцы ощутили мягкую шерстку. Феодора глянула на меня, и я воскликнула:
– Фенечка! Любимая! Все! Забираем.
– Дай сюда, – проговорила Лена, выхватывая у меня мопсенка, – так, так, по виду здорова, но... нет ли у вас еще одного щенка?
– Да, – кивнула хозяйка и, оставив Феню, вышла.
– Чем она тебе не понравилась? – рассердилась я.
– Заводчики всегда первым демонстрируют не слишком удачный товар, – деловито сообщила Лена, – эта Феодора какая-то потерянная, вся трясется, нас испугалась до отключки. И она слишком крупная, похоже, папа у девушки был не мопс, а олень.
Я схватила Феню и решительно заявила:
– Она мне нравится!
И тут хозяйка вернулась и поставила на пол нечто очаровательное, маленькое-маленькое. Собачонка мигом развела бурную активность, завертела хвостом-бубликом, запрыгала, затявкала, забегала по комнате, потом, обнюхав всех, подлетела к Машке и начала ее лизать.
– Капитолина Империя Пач, – торжественно объявила хозяйка.
Манюня схватила суетящийся комочек.
– Капа! Берем эту.
Я ощутила настоящее горе.
– А Феня? Лучше ее.
– Муся, – завозмущалась Маня, – мне нравится эта!
– А мне эта, – не уступила я. – Лена, скажи свое слово!
– Феня слишком большая, и только, а Капа излишне суетливая и маленькая, – вынесла вердикт ветеринар.
– Все тебе не по вкусу, – возмутилась я, – хочу Феню.
– Капу!
– Феню!!
– Капу!!!
– Феню!!!!
– Простите, конечно, – кашлянул Шурик, – извините, что вмешиваюсь, но почему бы вам не взять обеих?
– Да! – заорали мы с Маруськой хором, потом повернулись к хозяйке и испуганно спросили: – Двоих в одни руки продают?
Заводчица, уже начавшая сомневаться в нашей вменяемости, кивнула:
– Конечно, хоть троих. Мопсы должны жить стаями.
– Мои любимые, – заверещала Лена, – ой, Капа вылитая Ада! Те же ужимки!
И тут мы все зарыдали в голос. Хозяйка окончательно растерялась, она забегала вокруг нас, принесла воды, коньяку, сахар и зачем-то солонку, но госпожа Донцова вкупе с домочадцами заливалась слезами.
– Если сейчас вам не хватает денег на двух собачек, – вдруг осенило заводчицу, – то берите этих в долг.
Не в силах произнести ни слова, я положила на стол кошелек и, забыв сказать милой женщине «до свидания», рванулась к лифту, за мной понеслись Маня и Лена. Слава богу, благоразумный Шурик остался совершать товарно-денежные операции.
Обратный путь мы с Машкой, прижав к себе щенков, проделали под неумолчные комментарии Лены и Шурика.
– УЗИ щенкам не сделали, на анализы не отвели, – сердилась подруга.
– Весь кошелек швырканули, – кряхтел Шурик.
– Послушать сердце я не успела!
– Скидку не потребовали, между прочим, оптом брали.
– Щенячьи карты не выписали!
– Не поторговались нормально, сами не умеете, я бы цену сбил.
И так до дома, но мы с Машей не воспринимали бубнеж, потому что онемели от счастья. Два мопса! О таком мы даже не мечтали.
Оказавшись в прихожей, Феня и Капа запищали, и тут из столовой вылетела Муля, куда подевалась ее апатия! Мульяна с резвостью молодой коровы донеслась до двери и села. На ее складчатой морде застыло легкое недоумение: мопсиха надеялась увидеть Аду и Черри.
Капа и Феня тоже притихли, потом со счастливым визгом бросились вперед. Если перевести на человеческий язык вопли, издаваемые малышами, то наверняка они вопили нечто типа:
– Мама! Любимая! Наконец мы вместе!
