Борис Стругацкий - Комментарии к пройденному
Основательно мы возвращаемся к этому сюжету снова лишь в мае 1990 года. В дневнике записано: «Обсуждали Несчастного Мстителя». И дальше: «Нужна биография НМ, с родословной, подробно. История, как человек обнаруживает в себе дьявола». Теперь нашего героя звали Ким Волошин, и главные события повести должны теперь были разворачиваться сегодня, сейчас, и у нас в стране. Никаких Греций, никаких Мальт, никаких сенаторов – заштатный российский городок, обком-райком, милиция, УКГБ... И должно было это все называться теперь «Бич Божий» – мы не знали тогда, что произведение с таким названием уже существует.
Мы обсуждали новый сюжет на протяжении всего 90-го года. Будь на то моя только воля, мы обсуждали бы его и дальше – мне казалось, что времени впереди еще навалом, куда спешить?.. АН думал иначе. Может быть, он что-то предчувствовал. Может быть, догадывался. Может быть, знал. Здоровье его уже заметно пошатнулось тогда, но он перемогся и заставил себя работать – сел и к началу лета 1991 года закончил последнее произведение С. Ярославцева – «Дьявол среди людей». Третье и последнее.
Вот, по сути, и вся история этого псевдонима – короткая история длиною в двадцать, без малого, лет.
Vita brevis, ars longa.
С. ВИТИЦКИЙ
Происхождение этого псевдонима лежит на поверхности. Традицию основал АН еще в незапамятные времена. Надо было опубликовать под псевдонимом какой-то перевод (кажется, «День триффидов»), и АН выбрал «С. Бережков», – просто потому, что жил тогда на Бережковской набережной. Совершенно аналогично БН, живший на улице Победы, не мудрствуя лукаво, при необходимости варьировал все свои псевдонимы, перебирая соответствующую цепочку: «Победа – Виктория – Виктор – Витя».
Задуман «Поиск предназначения» был давно, но теперь нет уже возможности установить, когда именно. И нет возможности проследить даже основные этапы работы. Вот они – разрушительные последствия всеобщей компьютеризации: бумажные архивы исчезли; теперь всё – на диске, и если нет предусмотрительно проставленной даты, то уже и не установишь, ни по каким косвенным признакам, когда именно был написан тот или иной текст.
Последняя компьютерная дата файла IZPTRBVM.T – 22.06.91, 6:30p. Это означает, что последний раз я обращался к наброскам по поводу романа «ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ» (название, естественно, условное) в конце июня 1991-го, но когда я эти наброски начал впервые делать, когда сама мысль о новой вещи появилась, теперь уже установить невозможно.
Сохранившиеся заметки выглядят примерно так (цитирую, не выбирая, с самого начала, исправляю только грамматические ошибки и – местами – пунктуацию):
«Герой в прошлом: научник, писатель, бизнесмен, издатель. Ныне – богатый человек, миллионер, глава издательского концерна, культуртрегер. Поздно вечером пришло извещение: в Москве умирает друг. Очередной (пятый) инфаркт. Наш герой обладает свойством вытаскивать его из комы.
– Стоит ли ехать? Есть ли шанс?
– Да как тебе сказать? Буду позванивать...
Но герой уже начинает шуровать насчет билетов. Никакого энтузиазма, это просто чувство долга. Билеты ни за что не достать. Самолеты: забастовка. Поезд – уже ушел. Автобус: через три часа. Такси – отказываются ехать. Тогда – автомобиль, но шофер пьян. Шофера – на заднее сиденье отсыпаться, сам за руль.
В районе ...... (километров 70 после Новгорода) гигантская автокатастрофа (м. б. с участием военных?). Объехать невозможно. Попытка договориться с милицейским вертолетом («четыре белых – и все будет нормалек...»), но вмешивается подъехавший майор: «Воображаете, что все можно за деньги купить? Не выйдет». Съезжает с магистрали и пытается прорваться через глубинку.
Оцепление. Совхозы, колхозы – там остались только алкаши да тунеядцы – превратились в малины и банды. Фермы – крепости, блиндажи, проволока, специально выведенные псы – БАСКЕРы. Война. Везде разъезжают на бронеавтомобилях восточные люди – меняют оружие на с/х продукцию.
Фабрика-лаборатория: выводят природу, способную противостоять напору цивилизации. Раз невозможно сохранить «природную» природу, то, может быть, можно вывести компромиссную, альтернативную, годную и для существования людей, и для существования технологической цивилизации.
Удирая, сходу влетают с грунтовой дороги на асфальт, ведущий в заросли. Сквозь шлагбаум. Вскоре обнаруживают, что заросли СМЫКАЮТСЯ за ними – они в заповеднике НОВОЙ природы. Приключения там. Там же, может быть, живут и Новые Люди (мокрецы?). Они пытаются вывезти героя на автостраду – нападение – гибель мокреца – голый одинокий герой.
Машину отбирают. Телохранитель предает. Последняя радиограмма: еду, еду, я уже на Кольцевой, дождись во что бы то ни стало. Повесть о том, что все умерло, все потеряло смысл, но вечны Дружба, Любовь (жена) и Работа. Герою 78 лет. На дворе 2011-й.
В самом начале он мчится по шоссе, не обращая внимания на голосующих. В том числе – абсолютно голый человек на коленях умоляет подобрать его – некогда, некогда, куда мне его девать... «В жопу, в жопу – летом, летом...» Скользко, страшно, метель слепит... А в конце – он, ограбленный, голый, в одних подштанниках выбирается на шоссе, и мимо мчат лимузины, возвращающиеся в Москву от места аварии – некогда, некогда, не до тебя... И метель, и холод, и смерть...
В районе – колония для дефективных людей и детей. Жуткие типы окружают машину – остров доктора Моро. Чудовищный урод с гнойным плевком вместо левого глаза доверительно сообщает герою: «Нынешнее поколение будет жить при коммунизме!»
Идея: на шоссе – Америка, XXI век; в сельской местности – жуть, мрак и бредовая антиутопия – чужая планета...»
И так далее. Легко видеть, многое из придуманного здесь вошло впоследствии в «Поиск предназначения», но сам этот роман начал формироваться заметно позже: в моем компьютерном архиве заготовки к нему находятся в файле SUDBA.T:
«...Человек обнаруживает (заподозривает), что некая сила ведет его по жизни, оберегая от опасностей и направляя в некоем (непонятном) направлении.
1941, август. «Взорвался» следователь, который вел дело Амалии Михайловны – хотел ее засадить, а ее судьба – спасти мальчика. С этого эпизода и начинается расследование.
1942, январь. «Счастливый мальчик». Людоед разорван в клочки – все думают, что от прямого попадания, но мальчик-то знает, что ни снаряда, ни осколка не было. Эта история прошла мимо следствия, но послужила толчком для понимания ситуации мальчиком.
1950, август. Поступление на физфак. Единственный преподаватель, который настаивал (и настоял бы!) на приеме, вдруг – у окна – разлетается на куски. Всех потом посадили за теракт. Но герой в атомщики не попал, и, следовательно, уцелел.
