Иосиф Лаврецкий - Хуарес
Но особенно уговаривала Максимилиана, заклинала и молила не покидать «его» народ, «его» родину, «его» горячо любимую Мексику реакционная свора во главе с предателями — Мирамоном, Маркесом и Мехией. Они обещали обогатить его, достать ему деньги — десятки, сотни миллионов песо. Пребывание Максимилиана в Мексике было их последним шансом на спасение. Они уже не рассчитывали на победу, хотя еще надеялись спасти свою жизнь и, возможно, даже свое состояние.
Каким образом? Оказывая до последнего сопротивление Хуаресу, чтобы в подходящий момент через дипломатических представителей великих держав (для этого-то им и нужен был Максимилиан) заключить мир с противником на условиях, гарантирующих им личную неприкосновенность и состояние. Правительство Максимилиана было признано Францией, Англией, Австрией, Пруссией, Испанией, Италией, Португалией и Бельгией, дипломатические представители которых находились тогда в Мехико. Империя Максимилиана была признана и Россией, хотя ее дипломатического представителя в Мексике не было. Мексиканские реакционеры рассчитывали, что эти европейские державы в последний момент спасут Максимилиана, а вместе с ним и их.
Максимилиан поддался этой игре. Его самолюбие было бы удовлетворено, если бы он покинул Мексику побежденным, но и не беглецом. Тогда он мог бы сказать: «Я все потерял, кроме чести!»
По совету своего нового советника и наперсника патера Фишера, авантюриста, ранее промышлявшего различными аферами в Калифорнии, Максимилиан созвал ассамблею нотаблей, которая отвергла его отречение. Максимилиан решил остаться. Когда он уведомил об этом маршала Базэна, тот воскликнул: «Его повесят!»
Теперь Базэна уже ничто не связывало с его бывшим протеже. Базэн форсирует эвакуацию французских войск из Мексики. 5 февраля 1867 года, в день, когда исполнялось десятилетие со дня принятия «реформистской» конституция, последние отряды французов покинули столицу. Республиканцы не препятствовали им. «Бегущему врагу — золотой мост». Республиканцы сохраняли свои силы для предстоящих сражений с императорской армией, которая насчитывала еще около 20 тысяч предателей и наемников, решивших дорого продать свою жизнь. Базэн из Орисабы, а потом из Веракруса призывал Максимилиана бросить все и вернуться в Европу. Но «император мексиканцев» оставлял без ответа послания маршала. Он был кровно обижен и оскорблен «предательством» Базэна и Луи Бонапарту.
12 марта 24 тысячи французов, 4500 австрийцев и 800 бельгийцев погрузились на транспорты в Веракрусе и взяли курс на Францию. Одним из последних покинул мексиканскую землю маршал Базэн. С ним покидала свою родину Пепита де Пенья, ожидавшая ребенка.
«Наконец-то я свободен!» — с облегчением сказал Максимилиан, узнав, что Базэн и его армия отплыли из Веракруса. Но это были только красивые слова, рассчитанные на придворных льстецов.
ВОЗМЕЗДИЕ
В конце декабря 1866 года дон Бенито Хуарес погрузил в свою старую карету национальный архив, попрощался с жителями Пасо-дель-Норте и в сопровождении своих ближайших сотрудников пустился в обратный путь на юг.
Ему навстречу летели добрые вести: французы повсеместно отступали. Республиканские войска освободили Монтеррей, Тампико, Чиуауа. Храбрый Порфирио Диас изгнал неприятеля из родной Оахаки.
В конце декабря Хуарес прибыл в Дуранго. «Здесь, — писал он донье Маргарите, — как и всюду, меня встречают банкетами и хвалебными речами. Как ты видишь, имеется существенная разница между вице-королем, который уходит, и вице-королем, который приходит».
Что я говорить! Времена изменились. Три года тому назад Хуарес проезжал эти места, спасаясь от преследовавшего его по пятам неприятеля. Многие ему сочувствовали, но мало кто верил тогда, что этот индеец-сапотек выйдет победителем в единоборстве с Максимилианом Габсбургом, опиравшимся на многотысячную французскую армию и на солидарную поддержку европейских держав. Теперь же даже враги и те признавали, что дело, которое все эти годы представлял и отстаивал Хуарес, дело мексиканской независимости побеждает и победит. И это не могло не сказаться на приеме, который оказывало ему в пути население. Но война еще продолжалась, а на войне, как отмечал дон Бенито, случайность может изменить самые мудрые планы.
22 января 1867 года Хуарес прибыл в Сакатекас, где жители встретили его овациями. Местные же власти, ответственные за оборону города, посоветовали Хуаресу вернуться в тыл. На город наступал Мирамон с сильным отрядом французских «добровольцев». Существовала опасность, что Мирамон мог прорвать оборону города и пленить Хуареса. Именно с этой целью Мирамон и направился сюда, причем Максимилиан приказал ему судить Хуареса военным трибуналом и прислать ему, Максимилиану, смертный приговор на утверждение. Президент отказался покинуть город. «Раз я уже здесь, — сказал он, — то должен разделить опасности, угрожающие населению и защитникам города. Что скажут люди, если они увидят меня бегущим еще до начала сражения?»
Пять дней спустя Мирамон ворвался в Сакатекас. Враг появился столь неожиданно, что Хуарес впервые за всю войну был вынужден оставить свою карету с национальным архивом, сесть на коня и в сопровождении охраны бежать из города. Карета понеслась в противоположную сторону, что спасло президента. Мирамон, зная, что Хуарес путешествует только в карете, погнался за нею. Когда этот слуга Максимилиана убедился в своей ошибке, он уже не смог догнать дона Бенито, ушедшего слишком далеко от него. Разъяренный Мирамон вернулся в Сакатекас, устроил там резню и занялся грабежом.
«Если бы мы задержались в Сакатекасе еще четверть часа, — писал Хуарес Сантасилии, — мы доставили бы Мирамону оказию расправиться с нами, но мы спаслись, ибо наш час еще не пробил».
Донья Маргарита, узнав через Сантасилию об этих событиях, просила мужа в письме не проявлять беспечности и не рисковать без нужды собой, учитывая его высокую должность президента. Хуарес ей ответил: «Получил выговор за эскападу в Сакатекасе. В жизни бывают обстоятельства, когда необходимо всем рисковать, если хочешь сохранить себя морально и физически. Так произошло и со мной 27 января».
Вскоре Хуарес вернулся в Сакатекас, откуда генерал Эскобедо выбил Мирамона и нанес ему решительное поражение в сражении при Сан-Хасинто. По приказу Эскобедо 109 пленных французских мародеров за совершенные ими убийства и грабежи были расстреляны. Сам Мирамон успел бежать в Керетаро, где Маркес, Томас Мехия, Видаурри и другие предатели на службе Максимилиана во главе 10-тысячного войска решил дать бой наступавшим с севера республиканским войскам, которыми командовал генерал Эскобедо.