Хайнц Шмидт - С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов
Прошлый опыт наступлений научил меня не слишком полагаться на обещанную поддержку, но в этот раз вся операция была тщательно спланирована. Вскоре, как и было запланировано, к нам подошла группа танков под командованием капитана Слотена. Когда они поравнялись с нами, мы открыли огонь из недавно прибывших к нам «небельверферов». Восемь стволов этих минометов, с воем изрыгавших огонь, создавали огневой барьер, двигавшийся прямо перед нами. Затем в бой вступили «Штуки», внеся весомый вклад в обстрел противника.
Мы рвались вперед. Американские пехотинцы не вынесли зрелища бушующего впереди них моря огня и поспешно отступили к крутому неровному склону позади них, покрытому густым кустарником. Одновременно американские танки вырвались из лощины и обратились в бегство, опасаясь, что их отрежут. Два танка застряли в русле, как раз когда мы в него ворвались; экипажи бросили их и бежали.
Наступила ночь и остановила наступление, но, как и хотелось Роммелю, путь вперед был открыт. Наша первая атака небольшими силами развивалась в точном соответствии с его планом, и он, всегда готовый развивать успех, решил нанести завтра удар всей своей мощью.
3Спецгруппа 288, хоть и была относительно небольшой, получила теперь очень важное задание. Нам предстояло за ночь пробиться к американским позициям под Тебессой и по возможности прорвать их. Недостающую амуницию, как выразился Роммель, мы должны были сами отбить у противника. Наша задача была – воспользоваться смятением врага, которое, как он надеялся, возникнет в результате нашего удара.
Ночной марш оказался очень трудным. Нам пришлось преодолеть множество препятствий, и наш 2-й батальон потерял связь с 1-м батальоном.
Близился рассвет, мы высадились из грузовиков и пошли дальше пешком. Когда поднялось солнце, мы карабкались вверх по заросшему травой склону, нас скрывал густой туман.
Вдруг шедший рядом со мной лейтенант Бекер схватил меня за руку. В просвете тумана мы увидели, что по склону рядом с нами взбираются какие-то фигуры.
– Американцы, я полагаю, – сказал Бекер.
Я подумал, что он ошибается: должно быть, это солдаты нашей роты. Но через минуту-другую Бекер вновь тряхнул меня за руку. Он произнес, запинаясь от волнения:
– Да, это точно американцы! – Он указал на неясные очертания фигур, маячивших в тумане.
И все же я не поверил ему, хотя он настаивал, что узнал их по форме касок.
Через несколько секунд я убедился в этом сам: всего лишь в нескольких ярдах от нас две фигуры, пригнувшись, взбирались на холм, и это, несомненно, были американцы.
Мы не осмеливались стрелять. Прежде чем солнце развеет туман и нас будет отчетливо видно в свете дня, мы должны были прочно укрепиться на хребте.
Но у американцев тоже были глаза, и они не собирались отдавать нам высоту. Бекер со своими людьми наткнулся на группу американцев. Прежде чем туман сгустился снова, прозвучало несколько громких выстрелов, и унтер-офицер Вагнер, один из лучших наших солдат, рухнул, смертельно раненный.
Когда мы достигли вершины хребта, уже совсем рассвело. И тут я увидел, что до настоящей вершины было еще далеко: поверхность только слегка выровнялась, а дальше снова высилась гора. Нам не оставалось ничего другого, как только окопаться там, где мы оказались, поскольку было очевидно, что мы сами подставили себя врагу.
Командуя правым флангом, я нашел удобное место для штаба в сухом, каменистом русле небольшого ручья. Отсюда открывался хороший вид на наш фланг.
Солнце поднималось все выше, и янки начали обстреливать нас. День фактически начался неудачно. Я прополз вперед по руслу и взобрался на небольшое возвышение. Отсюда я увидел недалеко внизу артиллерийские позиции и несколько танков. Мы оказались в самом сердце 1-й американской бронетанковой дивизии.
День становился все напряженнее. Снаряды дождем сыпались на нас со всех сторон. Несколько левее я видел 1-й батальон под командованием капитана Молля, который был атакован и практически окружен вражескими танками. Положение Молля было настолько тяжелым, что спас его только стремительный отход. Силы наши уменьшились наполовину, и я, как никогда остро, почувствовал, в каком одиночестве мы оказались.
Позади и правее нас в бою за Талу произошло ожесточенное столкновение наших и англоамериканских танков.
Александер, справедливо полагая, что Роммель ударит в северном направлении, приказал британскому командующему генералу Андерсону сосредоточить свои танки для защиты Талы. Британцы бросили в этот район комбинированное соединение, состоявшее в основном из 26-й бронетанковой бригады, усиленной двумя батальонами британской пехоты и двумя американскими дивизионами полевой артиллерии.
Последовавшая за этим битва на открытом поле, как впоследствии писал Александер, «была чрезвычайно ожесточенной, и удача переходила из рук в руки. В какой-то момент нескольким немецким танкам удалось прорваться по узкому перевалу у деревни Тала, но они были в упор расстреляны огнем полевой артиллерии. Обстановка все более осложнялась и стабилизировалась только после героических усилий и инициативы, проявленных горсткой отважных подразделений на отдельных участках». Во всяком случае, в этом бою участвовала относительно свежая 10-я танковая дивизия, которую Роммель пропустил для этой атаки через боевые порядки 21-й дивизии. А на дороге Кассерин – Тебесса 1-я американская бронетанковая дивизия удержала нас под Джебель-Хамрой…
Позиция нашего батальона стала непригодной для обороны. До нас дошел приказ отступать, но сделать это при свете дня оказалось невозможным. Когда опустилась спасительная тьма, мы поспешно, но в полном боевом порядке покинули нашу позицию. Отступали мы всю ночь.
Роммель оставил всю захваченную в предыдущие дни территорию. Он вывел все танки, с которыми наступал, потеряв всего девять машин. Мины и фугасы сдерживали преследовавшего нас противника. Но к 25-му числу англо-американцы вернули себе перевал Кассерин. А под Маретом нам начал угрожать Монтгомери.
Глава 41
Прощай, Лис Пустыни!
На какое-то время на линии «Марет» снова сложилась тревожная ситуация. Похоже, Верховное главнокомандование в Берлине стало с оптимизмом оценивать обстановку в Африке, поскольку подкрепления численностью до роты теперь прибывали регулярно. Полковнику Ментону снова нашлась должность, он должен был командовать 3-м батальоном спецгруппы 288.
Сформировать его было поручено мне. Я должен был принять командование в Сфаксе. Это дало мне несколько желанных дней отдыха от боев.
2В критический момент битвы за Кассерин, 21 февраля, Александер приказал Монтгомери создать настолько сильную угрозу нашему южному флангу, насколько это было возможно. Монтгомери не мог сделать много, поскольку еще не был готов к удару, но он выдвинул из Меденина достаточно мощные силы, которые пока еще не вошли в соприкосновение с нами. После того как под Кассерином мы начали отступать, Александер велел Монтгомери не ставить под угрозу его планы на будущее и не начинать наступление, ибо это был неоправданный риск.
