Андрей Шляхов - Главные пары нашей эпохи. Любовь на грани фола
Актерская карьера Абдулова началась очень рано — в пятилетнем возрасте, когда мальчик вместе с отцом вышел на сцену Ферганского драматического театра в спектакле «Кремлевские куранты». Надо отметить, что отец для Александра всегда оставался примером служения искусству, наставником и другом.
Несмотря на раннее начало актерской карьеры, Александр в юности отдавал предпочтение музыке и спорту. Бредил группой «Beatles», собственноручно мастерил гитары, отрастил длинные волосы…
Учился он без особого рвения, но зато принимал участие во всех проделках и потасовках.
«Начиная с седьмого класса я работал на уборке хлопка, — рассказывал Абдулов. — Но правда, отчасти это был для меня самый настоящий праздник: берешь раскладушку, матрас и — вон из дома, подальше от родительской опеки. Свобода! Самостоятельность! Вечерами девочки, костры, прогулки под луной… А утром снова становишься буквой Г, и сколько видишь до горизонта — все хлопок. Мне труднее всех было — я самый длинный… Да и норма — 50 кг в день, совершенно не детская. Выполнить ее нельзя ни при каких условиях. Мы и водой хлопок заливали. И землей засыпали. И камни в корзины подкладывали… Нас вызывали в школу, прорабатывали на педсоветах, грозились выгнать. А мы жили в казармах, в чудовищных, антисанитарных условиях, с одним сортиром на всех. Вместо жратвы — какая-то баланда. Но сложности нас не смущали. Мы ничего не знали про пестициды. Ну, пролетит вертолет — посыплет поле чем-то. Ну, листики пожухнут… Сегодня я с ужасом об этом вспоминаю».
Александр Абдулов профессионально занимался фехтованием, имел звание кандидата в мастера спорта.
Снимаясь в кино, Александр всегда фехтовал сам, не прибегая к дублерам.
Родители самозабвенно любили театр и надеялись, что, если не все, то хотя бы один из троих сыновей станет актером. Александр попытался было сразу после школы поступить в Театральное училище имени Щепкина, но потерпел неудачу.
«Папа почему-то решил, что я обязательно должен стать Качаловым, — вспоминал Александр. — Не ниже. И поэтому на вступительных экзаменах в Щепкинском училище я читал только монологи Незнамова. На полном серьезе. И не поступил с формулировкой: „Несоответствие внешних и внутренних данных“. Что это такое, я до сих пор не знаю, но тем не менее именно с такой формулировкой отвалил обратно в Фергану».
Александр не солоно хлебавши вернулся домой, где по настоянию матери, желавшей уберечь сына от воинской службы, поступил в педагогический институт. Там он проучился один год. Одновременно с учебой Александр трудился в театре у отца в качестве рабочего сцены, начав, таким образом, свое актерское образование с самых низов.
На следующий год был предпринят новый штурм, едва не обернувшийся очередным поражением. Абдулов поступал по кругу во все театральные институты и, представьте себе — везде прошел. После некоторого колебания он выбрал МХАТ и явился в Щепкинское училище, чтобы забрать оттуда свои документы. «Но щепкинцы поняли, что я от них сваливаю куда-то в другой институт, и не отдали документы, — рассказывал Абдулов. — Я уж и так и сяк. С братом передал, что вообще уезжаю из Москвы, брат приходил с милиционером забирать эти бумаги. Наконец отдали, но при этом сказали: „Передайте ему, что он во МХАТе учиться не будет!“ В общем, дали слово отомстить. А я-то считал, что уже практически принят. Но вдруг оказалось, что сочинения проверяет педагог… Щепкинского училища! И после того как я с экзамена вынес сочинение брату и тот вычитал (брат был преподавателем русского языка и литературы), в моей работе нашли-таки сорок две ошибки. Меня зарубили. Видимо, у них были свои правила русского языка.
А набор-то везде уже закончен! И почему меня ноги понесли в ГИТИС, не знаю. Пришел к секретарю ректора, там некая Тамара Хасановна была. (А ректор МХАТа уже обзвонил все институты, сказал: придет парень такой, помогите, если сможете, у нас с ним ЧП приключилось.) И, значит, она спрашивает: „Это ты?“ „Я“, — говорю. „Ну, давай проверим твое счастье. Вот сейчас я набираю телефон, и если декан актерского факультета дома, она придет. Нет — не судьба“. Накручивает номер, и декан отвечает: „Я сейчас приду“. Пришла, послушала меня: „Как раз идет заседание ректората, и там сидит Иосиф Моисеевич Раевский, который набирает курс“. Для меня „Раевский“ — только имя, я его до тех пор и в глаза-то не видел. Вхожу. „Кто из вас, — говорю, — Раевский?!“ (Такой наглости никто от меня, разумеется, не ожидал… Но это от зажима, конечно.) Итак: „Кто Раевский?“ — „Ну, я“. — „Давайте я вам читать буду“. Он послушал, потом вывел меня и сказал: „Ладно, чтоб ты не сделал опять сорок две ошибки, сочинение сдавать не будешь“. И взял меня в институт на свой курс».
Так Александр Абдулов поступил в ГИТИС, на курс народного артиста СССР Иосифа Раевского. Мечта родителей начала сбываться. Старшие братья Александра также пытались поступать в театральные учебные заведения, но потерпели неудачу и отказались от мысли об актерской карьере.
В Москве Абдулову поначалу жилось трудно. По ночам приходилось разгружать вагоны, чтобы заработать немного денег в дополнение к тем двадцати рублям, которые ему ежемесячно присылали из дома. «А в институте все считали, что я очень богатый, и многих это раздражало, — рассказывал Абдулов. — Дело в том, что я обедал в ресторане. Просто мы с приятелем подсчитали, что за полтора рубля можно съесть шурпу, плов и выпить бутылку минеральной воды. Получалось и вкуснее, и дешевле, чем в любой столовке».
Стипендии студент Абдулов никогда не получал — не позволяла успеваемость. Александр долго жил в общежитиях, в общей сложности он провел в них тринадцать лет, пять — на Трифоновской, восемь — на Бауманской. Но он никогда не жаловался на жизнь, считая, что «завоевать свое место под солнцем можно, только воспитав в себе лидера. Иначе тебя подавят другие». В студенческие годы Абдулов начал сниматься в кино. Разумеется — в массовках. «На что я мог рассчитывать? — вспоминал много позже актер. — Можно было уехать обратно в Фергану… Я уже был к этому практически готов… Сегодня и не представляю, что бы со мной стало, решись я на это бегство. Может быть, стал бы народным артистом Узбекской ССР, а может, спился бы где-нибудь под дувалом… По счастью, меня пригласили на роль в „Ленкоме“.
И понеслось… Пришлось доказывать, что пригласили не зря…»
На выпускном курсе ГИТИСа Абдулов «показался» Марку Захарову и вскоре получил роль лейтенанта Плужникова в спектакле по повести Бориса Васильева «В списках не значился». Партнершей Александра по спектаклю стала актриса Елена Шанина. «Наверное, не так трудно представить себе огромное волнение, — написал много позже Абдулов, — сумятицу надежд и страхов, владеющих зеленым неопытным студентом, который выходит рядом с известными мастерами на сцену одного из интереснейших театров Москвы. Но дело не только в этом. Лейтенант Плужников — мой сверстник, выдержавший тяжелейшие немыслимые испытания и отдавший жизнь за наш нынешний день. Я не могу сказать об этой роли — памятна или бесконечно дорога. Это как сама моя жизнь. Каждый раз, встречаясь с Колей Плужниковым, я поверяю ему, а затем и зрителям, собственные мысли, надежды, стремления.
