Валерий Золотухин - Секрет Высоцкого
7.04.1997
Замечательно сказала Демидова: «У меня в театре были два партнера – Высоцкий и Золотухин». Нет, не за эту фразу, хотя то, что она как бы между нами поставила знак равенства… Вы понимаете, господа пр. заседатели, о чем речь идет и кто ее ведет?
30.10.1997. Израиль
Володя! Владимир! Владимир Семенович! Спасибо тебе, что случился ты в судьбе моей, в жизни нашей… Вся моя жизнь после твоего ухода освящена твоим именем, тем, что рядом был много лет я с тобой, что выпала мне честь ругаться, соперничать и любить тебя… Господи! Благодарю Тебя за то, что судьба взяла меня за руку и перевела из «Моссовета» на «Таганку». Ведь только Ты, Господи, сделал это для меня… И за одно это я день и ночь должен славить Тебя. А я-то, грешный, все это себе в заслугу вменял. Прости, Господи! Прости меня, грешного. Сделай что-нибудь, чтоб изменить мне себя и вернуть в сердце смирение и любовь к имени Твоему. Господи, Иисусе Христе, прости меня, грешного. Аминь.
Волина в письме призывает меня к мужской мудрости. Это значит остепениться и развязаться во имя фонда, сиречь пельменной в перспективе, наконец-то, с Ирбис. «Она тянет тебя на дно…» Маша права: «Он никогда не оставит жену… Да, мне надо оставлять Ирбис, но как я смогу жить без тела ее?! Вот беда-то в чем. «Проявить мужскую мудрость и силу»!! Для чего?! Что мне, лучше будет без нее?! Кто знает про это? И как это поле чувственности, а стало быть, зыбкости, решить рациональным, холодным вердиктом?!
Мне каждый вечер зажигают свечи —
И образ твой окутывает дым.
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
Я больше не избавлюсь от покоя:
Ведь все, что было на душе на год вперед,
Не ведая, она взяла с собою,
Сначала в порт, а после в самолет.
В душе моей – пустынная пустыня.
Ну что стоите над пустой моей душой?
Обрывки песен там и паутина,
А остальное все она взяла с собой.
Это что, я опять уговариваю себя под влиянием стихов и песен Высоцкого, что слышатся со сцены, и словами Марины о любви и нежности вернуться всем сердцем к Ирбис?! Опять все эти кошмары воспоминаний – танковая атака. Зачем это случилось в моей жизни?! И почему, Господи, не расколошматил Ты меня в моей «Ночке», когда после этого мчался похмельный, глотающий по трассе пиво, мчался на съемку в Переславль?! Зачем я не погиб в одночасье?! И Ты, Господи, пролонгировал мои сердечные позорные муки?! Прости за эти бредни, Господи!
10.11.1997. Израиль
По дороге к Мертвому морю, пока чета[199] спала, читал я, наконец-то, книгу Марины. Без зависти и без особого интереса. Никакая это не художественная проза, чистой воды мемуаристика, причем, естественно, женская, лирическая и пр. Но как свидетельство, пусть субъективное, но близкого и любимого, любимой – безусловно замечательно. Читал и думал: а что Ирбис могла бы написать обо мне… Ну, почему эта мысль не отпускала меня на протяжении всего чтения: а что бы вот она могла написать-сказать обо мне?!
12.11.1997. Израиль, Хайфа
Яша на концерте вчера: «В сердце у меня укоренилось, что ты антисемит. А я в это не верю. Я знаю, что ты потрясающе любишь русских, но у тебя нет причин не любить евреев, народ, который не причинил тебе никакого вреда. Я люблю, как ты поешь баллады русские».
И потом: «Я скажу без свидетелей. Есть Шукшин, Высоцкий, ты. Я не знаю, кто из вас больше великий… больше талантливый… я не знаю, кто был бы лидером. Ты – лидер, который уступает свое лидерство. Есть лидеры, которые отдают свое лидерство другому».
Нина Максимовна Высоцкая (1912—2003), мать поэта и артиста.
Меня мама родила в сахарной рубашке,
Подпоясала меня красным кушаком.
В машине рассказываю, «даже неудобно говорить…»
Черняев: «Причем отдающий весело, легко, намеренно, получая от этого удовольствие, щедрость… Лидер, отдающий лидерство, – больше, чем лидер».
Нет, моя писанина стоит того, чтобы жертвовать и морем, и солнцем, и прочим. Если бы я принес еще в жертву моих красавиц, сколько бы я освободил времени. И кровь бы в голову пошла, а не в поддержание эрекции. Американцы доказали, что чрезмерный секс высушивает мозги. Со мной, однако, точно это произошло. Почему же с Толстым этого не случилось?
И запел я для Яши «Мороз», предварив песню его словами о моем «антисемитизме». И стали люди в зале мне подпевать. Вспоминаю Яшу чудесно. Еще не успев двумя словами перемолвиться, как он сказал: «О, у меня с собой случайно бутылка ”Ркацители”». Побежал к машине, и вот уже на гримерном столе вино, мандарины, хурма…
«Что ты пьешь? Не пьешь? Совсем? Что случилось? Давно? Что ты ешь? Что тебе принести?..»
Короче, через пять минут – шоколад, 5 штук огромных манго, хумус, лепешки… Мой новый друг. С каждым приездом в Израиль у меня появляется здесь все больше и больше друзей. Вот и сейчас познакомился я с Яшей, который без всякого перехода тут же сразу, с ходу:
«У меня в сердце укоренилось, что ты антисемит, а я в это не верю. Смотрю на тебя и не верю…»
Как жаль, что не взял я у Яши телефон. Позвонил бы сейчас этому замечательному, грустному, но кипучему человеку.
«Что делают эти верующие – сожгли магазин, в котором продавали свинину. Всякую веру потерял. Бог, конечно, ни при чем, но люди – фанатики».
И все-таки, несмотря на то, что не написал я «День жасмина», месяц я прожил счастливо. И грустно покидать эту благословенную землю, где окончательно растерял весь свой антисемитизм, растерял, правда, то, чего не имел. Но развеял даже тот, что приписали. А Господь видит все и устроит мои «женские» дела.
13.11.1997. Израиль, аэроплан
Убила, сразила меня наповал Марго, подарившая простынь с дырочкой. Так трахаются ортодоксальные евреи, чтоб тела не соприкасались, чтоб не видеть наготу партнера. Дырочку она вышила, отделала кружевами.
1.12.1997. Пермь
Стыд. За то, что до сих пор я не почтил своим присутствием бедного Швейцера Михаила Абрамовича. Великая красавица, соавтор, жена и подруга его Софья Абрамовна Милькина отошла в мир иной. А ведь ей, собственно говоря, обязан я участием в картинах Швейцера, и в первую очередь Моцартом… И вот пьяная свинья Золотухин валяется сначала с Сашкой, потом в своей берлоге, душной и проспиртованной, звонит коллега, Трофимов, а недостойный тип – актеришка и графоман, продающий свои записки о Высоцком на всех континентах и спектаклях и наживающийся на памяти друга, – плюет на память того, кто его назначил на Моцарта… Негодяй, одним словом, и подлец.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
