Илья Азаров - Непобежденные
На мостик вынесли гранаты, ручное оружие. Пошли вдоль берега.
— Товарищ командир, справа десять притопленная шлюпка, — доложил Георгий Фролов.
Командир и сам заметил ее и расслышал даже крики о помощи. «М-112» подошла к шлюпке. С мостика окликнули:
— Кто в шлюпке?
— Севастопольцы!
— Прыгайте на палубу! Старшему подняться на мостик, остальным оставаться на месте, — приказал командир. На мостик поднялся начальник политотдела 9-й бригады морской пехоты полковой комиссар Ф. Ф. Дубенко. Федор Федорович объяснил командиру лодки создавшуюся на Херсонесском мысу обстановку.
— Мы знали, что шлюпка ненадежная, но выхода у нас иного не было, — закончил рассказ Дубенко.
Чтобы оставить на лодке принятых людей, а их вместе с Дубенко было девять человек,
Хаханов на свой риск выбросил несколько ящиков боеприпаса в море.
После прихода «М-112» в Новороссийск я встретился с Ф. Ф. Дубенко. Вот что он рассказал о двух последних днях пребывания в районе 35-й батареи.
…Утром 1 июля остатки 1–, 2– и 4-го батальонов 9-й бригады морской пехоты подходили к 35-й батарее. Начальник штаба бригады остался на командном пункте 3-го батальона для прикрытия Стрелецкой бухты.
Командир бригады полковник Н. В. Благовещенский и военком полковой комиссар В. М. Покачалов направились на КП 35-й батареи доложить командованию СОРа о состоянии бригады.
Перед уходом они поручили Дубенко собрать остатки бригады. Это был их последний разговор на Крымской земле…
Дубенко собрал около 300 бойцов и командиров. Все они были включены в общую оборону. Весь участок от 35-й батареи до Херсонесского маяка разбили на секторы. Никто из бойцов и командиров не проявил малодушия. Были случаи, когда бойцы, имевшие ранения, отказывались идти в скалы, и продолжали отражать атаки противника…
Дубенко вместе с группой работников Севастопольского горкома партии (среди них были Саша Багрий и Надя Краева) во главе с секретарем Крымского обкома Ф. Д. Меньшиковым договорились пробраться в ночь с 1 на 2 июля через линию фронта к партизанам. Когда отряд вышел ночью из скал и направился к Камышевой бухте, к нему присоединились еще около 150 бойцов и командиров.
Дубенко спросил последовавших за его группой:
— Куда вы идете?
— С вами, к партизанам. Мы знаем, что вы коммунисты, и будем вместе с вами биться против фашистов в партизанских отрядах.
Посоветовавшись, решили изменить план отхода, так как такой большой группой можно идти только на прорыв, а к подобному бою отряд не подготовлен.
Остановились и разъяснили бойцам и командирам: надо продержаться днем 2 июля, а ночью идти на прорыв. Возможно, придут корабли…
Дубенко пишет, что он не слышал ни одного возражения против такого плана. Все с радостью приняли его. Федор Федорович наблюдал, как несколько бойцов клялись друг другу драться с фашистами до последнего дыхания…
Утром 2 июля противник подошел совсем близко к скалам. На призыв командиров и политработников отбить атаки врага поднимались и раненые — все, кто мог ходить и держать в руках оружие, гранату или бутылку с горючей жидкостью.
Фашисты не выдержали ярости наших атак и бежали. Потери у моряков были очень большие.
К исходу 2 июля Дубенко потерял надежду, что сможет эвакуироваться или прорваться в тыл к партизанам. Попытки нескольких групп прорваться не увенчались успехом. Дубенко уничтожил партийную и комсомольскую печати, порезав их на мелкие части и заложив в проем скалы под 35-й батареей.
Группа морских пехотинцев предложила Дубенко пойти с ними на шлюпке. Шлюпка оказалась подбитой, за день ее подремонтировали, из досок сделали весла.
В темноте вышли в море. В течение двух-трех часов шлюпка держалась на воде. Но все же сквозь заделанные пробоины и многочисленные дырки стала поступать вода. Вычерпывать ее уже было невозможно. Шлюпка начала погружаться. Неожиданно вблизи показалась рубка «малютки». Подводная лодка подошла — это и была «М-112».
30 июня 1942 года снова вышел из Новороссийска БТЩ «Щит» с боеприпасом и продовольствием для Севастополя. В пути приняли радиограмму, в которой сообщалось, что в Камышевую и Стрелецкую бухты входить уже нельзя. Предлагалось подойти в темноте к району 35-й батареи и принять людей.
«Щит» продолжал следовать по курсу. Групповые налеты Ю-87 не дали прямых попаданий, но от близких разрывов бомб корабль получил повреждения и потерял ход. Под руководством мичмана Ляховича сделали все, что было возможно и, казалось, даже невозможно, и корабль получил ход. Правда, «Щит» шел под одним двигателем, который время от времени останавливался. Скорость упала, но все-таки тральщик имел ход.
На доклад о повреждении при налете и о том, что «Щит» следует под одним дизелем, получили из Новороссийска приказание повернуть обратно.
Прошла еще ночь. Шли непривычно малым ходом. На рассвете на траверзе Феодосии сигнальщик корабля матрос Радченко доложил командиру, что видит какой-то белый предмет на воде. Море штормило, и нельзя было понять, что это такое. Гернгросс изменил курс на плавающий предмет. Подойдя ближе, увидели гидросамолет ГСТ-9. На нем белел парус из парашюта. С гидросамолета доносились радостные возгласы.
Волна клала «Щит» с борта на борт. Спустили шлюпку. Штурман лейтенант Чуйко с гребцами прыгнул в шлюпку и направился к «паруснику».
Трудно было из-за волны принимать людей. Первыми погрузили раненых. За четыре рейса доставили всех — 33 человека. Перевезли также вооружение и ценное оборудование самолета.
Буксировать самолет было невозможно. Две короткие очереди из крупнокалиберного пулемета сделали свое дело: самолет загорелся, начал крениться, перевернулся и затонул.
ГСТ-9 был в составе группы гидросамолетов, прибывших в морскую базу в ночь с 30 июня на 1 июля, чтобы эвакуировать из Севастополя раненых, медицинский и летно-технический состав.
Посадку предстояло произвести в Казачьей Бухте. Но противник заметил самолеты и открыл артиллерийский огонь по Херсонесскому мысу и Казачьей бухте.
Самолеты продолжали ходить над морем, ожидая сигнала на посадку. Но случилось так, что дежурного по аэродрому тяжело ранило разорвавшимся снарядом. Самолеты, не получив сигнала с земли на посадку, легли на обратный курс.
Командир 12-й авиабазы капитан В. И. Пустыльник вспоминает: «В этот критический момент по настоянию прожектористов я разрешил дать сигнал — луч в зенит. На удалявшихся самолетах сигнал заметили и группа вернулась».
В составе группы были четырехмоторный гидросамолет «Чайка», которым командовал капитан Наумов, ГСТ-9 — командир капитан Малахов и десять МБР-2.
