А. Солнцев-Засекин - Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова
Генерал Корнилов теперь заболел и будет отправлен в здешнюю больницу на излечение. Военное командование видит в генерале Корнилове человека в высшей степени энергичного и твердого, решившегося на все и убеждено, что оный от замысла побега не откажется, болезнь же симулирует, дабы легче было повторить попытку бегства. Бесспорно, что в случае его побега в настоящее время Державы нашли бы в нем серьезного и военным опытом богатого противника, который все свои способности и полученные в плену сведения использовал бы для блага России и вообще наших врагов.
Обязанность каждого этому воспрепятствовать.
Высшее командование поэтому приказывает генерала Корнилова хотя и тайно, но строго охранять. Каждое сношение с ним кому-либо запретить, а в случае побега воспрепятствовать этому любой ценой.
Начальник больницы лично является ответственным за точное исполнение этого приказа и ежедневно обязан давать сведения о положении дела.
Тот, кто будет способствовать побегу генерала Корнилова, будет судим на основании § 37 Военного государственного закона как за преступление против государственного благополучия, устанавливающего смертную казнь.»
Вот какая высокая цена в глазах неприятеля была ген. Корнилову!
* * *По прибытии в госпиталь генерал Корнилов был помещен в офицерском павильоне на втором этаже здания, а рядом с ним в комнате помещался его вестовой – Цесарский Дмитрий.
К организации же побега Корниловым было привлечено 5 человек: 1) Францишек Мрньяк – солдат австро-венгерской армии, чех по национальности, санитар; 2) доктор Гутковский – русский военнопленный, работавший в госпитале в качестве дежурного врача; 3) Константин Мартынов и 4) Петр Веселов, оба русские военнопленные, работавшие в качестве массажистов при госпитале, и 5) вестовой генерала Дмитрий Цесарский.
Мрньяк достал для генерала документ на имя Штефана Лацковича (имя под возможного хорвата или буневца, т. е. католиков – граждан Австро-Венгрии), подделав на бланке подпись начальника госпиталя. А для себя – такой же документ на имя Штефана Немэта, поместив на обоих «разрешение на проезд по железной дороге до Карансебеша (на румынской границе) и обратно».
Кроме того, он для себя достал также фальшивый документ на имя того же Штефана Немэта, которому якобы «поручается розыск военнопленных в лесах около того же Карансебеша».
Карты, компас, карманный электрический фонарь и деньги у генерала Корнилова были. Накануне побега д-р Гутковский добился отмены проверки больного через каждый час. Однако взамен этого была усилена стража снаружи и у выходных ворот.
* * *В день побега санитар Мрньяк написал письмо своему отцу о том, что он будет в бегах с генералом Корниловым, но второпях забыл это письмо в ящике стола в госпитальной аптеке. Оно-то и послужило обнаружению их побега на другой же день и основанием к поднятой по всему государству тревоге (телеграммы).
А произошло так:
29 июля (11 августа нового стиля) в 12 часов дня генерал Корнилов, переодетый в русскую солдатскую форму своего вестового Цесарского, выскочил из окна уборной и пришел в госпитальную аптеку. Здесь уже ожидали его Мрньяк и Мартынов, которые переодели его в форму австрийского солдата, а Мрньяк подстриг ему усы и поставил ляписом «родинку» на левой щеке. Генерал Корнилов надел темные очки и взял в рот трубку.
Снятую русскую солдатскую форму вестового Цесарского унес обратно Цесарскому Петр Веселов. Цесарский же временно был «генералом», лежа в его кровати, а доктор Гутковский, исполняя приказ начальника госпиталя, продолжал навещать «больного», как и полагалось.
Беглецы в виде двух австрийских солдат прошли мимо стражи и беспрепятственно вышли на улицу. Они поспешили на железнодорожный вокзал и в 13 часов сели в поезд, отходящий на юг, на узловую станцию Сомбатхэль. Станцию эту они благополучно миновали и в 15 часов 30 минут уже были в Рабе (на карте по-венгерски Дьор – крупный центр). Здесь им пришлось ожидать полтора часа, чтобы попасть на поезд прямого сообщения Вена-Будапешт.
В 23 часа того же дня они прибыли в Будапешт. Заночевали на вокзале в ночлежном помещении для солдат. А на другой день, 30 июля (12 августа нового стиля) в 6 часов утра беглецы поездом продолжали путь на юг. Они проехали крупные города: Кечкемет, Сегед (Сегедин), Темешвар, и в 18 часов 30 минут прибыли в Карансебеш (на полдороге между Темешваром и Оршавой). Эта станция была их конечным пунктом пути по железной дороге.
Как видно, письмо Мрньяка его отцу было обнаружено лишь 30 июля (12 августа нового стиля), то есть на другой день после начала побега, то есть тогда, когда генерал Корнилов уже проехал самую опасную для него станцию – Будапешт. Из приводимых ниже телеграмм можно заключить, что лишь утром 30 июля госпиталь Кёсег поднял тревогу, считая, этот день первым днем побега.
Телеграммы эти гласили:
1) «Императорский и Королевский запасный госпиталь Кёсег, 1916, август, 12 (у мадьяр пишется: год, месяц и число – в таком порядке. – А. С.). Сегодня бежал один русский генерал в штатском платье вместе с одним чехом санитаром. Генералу 45 лет, худощав, продолговатое лицо. Левая рука санитара на почве ревматической болезни парализована. Просим распоряжения всеместного оповещения (Подпись неразборчива). Полицейское управление».
2) Правительственная телеграмма Министерству внутренних дел, Будапешт. «Из Императорского и Королевского запасного лазарета бежал сегодня утром Корнилов Лавр, военнопленный генерал, и, вероятно, будет пытаться пробраться в Румынию. Наружное описание: 45 лет, среднего роста, продолговатое, худощавое лицо, коричневый цвет лица, плоский нос, большой рот, глаза, волосы, острая бородка черные, говорит по-немецки, по-французски, по-русски. Вероятно, в штатском платье. Вместе с ним бежал Мрньяк Франц, чех-денщик, голубые глаза, блондин, длинное лицо, пушистые усы. Его левая рука парализована ревматизмом, один из пальцев не действует. Говорит по-чешски и плохо по-немецки. Этот, по всей вероятности, с помощью других, возможно, что при содействии русских военнопленных, подготовил побег, так как в оставленном письме он сообщает своему отцу, живущему в Требнице (окружного правления Сельчан в Чехии), что он за 20000 крон вознаграждения помогает бежать одному генералу. Главное полицейское управление». (Эта телеграмма, по-видимому, датирована 12 августа 1916 года).
3) Снова: Кёсег, 1916, август, 13. 1841. – «Из Кёсегского запасного лазарета вчера утром бежал один русский генерал в штатском платье с одним чехом санитаром. Генерал 45 лет, худощавый, продолговатое лицо. Левая рука санитара парализована ревматизмом. Низкого роста. Приказываю задержать их. Вице-начальник».
