Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов
Когда Генрих II выяснил, у кого укрылся его сын, он послал гонцов к Людовику VII с требованием отправить молодого короля к нему, пообещав, что если неправильно относился к сыну, то обратится к королю Франции за советом и поступит так, как тот скажет.
«Кто прислал мне такой приказ?» – спросил Людовик.
«Английский король», – ответил гонец.
«Это ложь. Английский король здесь у меня, и он не присылал мне никаких приказов. Но если ты говоришь о его отце, который когда-то был английским королем, то будет тебе известно, что этот король мертв, ибо он передал свое королевство сыну, о чем знают все»[242].
Генрих II никогда не доверял Людовику VII, теперь же, когда тот объявил себя защитником его сына, подозрения короля Англии еще больше усилились. Поэтому он поспешил в Нормандию, чтобы проверить, в каком состоянии находятся его замки на французской границе, где скорее всего можно было ожидать нападения. Сначала он осмотрел Жизор, главную крепость Вексена, и проследил, чтобы его закрома были заполнены до отказа, а гарнизон приготовился к возможной атаке. Потом он объехал все герцогство и убедился, что все замки смогут выдержать штурм или осаду. Он также послал приказы хранителям своих крепостей в Англии, Аквитании и Бретани о том, чтобы они были готовы к войне.
Тем временем папа Александр III 21 февраля 1173 года причислил Томаса Кентерберийского к лику святых, которому он почти ничем не помог при его жизни. В письме духовенству и народу Англии папа писал:
«Англия наполнена благоуханием и силой чудес и знаков, которые подает Всемогущий Бог через достоинства святого и благословенного человека, Томаса, бывшего архиепископа Кентерберийского, и все верные христиане повсюду радуются, что Тот, Кто прославлен и чудесен в Своих святых, прославил после смерти и этого святого, чья достойная восхищения жизнь сияет великой славой и достоинствами и завершилась подвигом мученичества.
Хотя ни один человек, вспоминающий его жизнь и его достойные похвалы речи и раздумывающий о его мученической смерти, не может сомневаться в его святости, наш Спаситель и Искупитель пожелал, чтобы после его смерти появились знаки этой святости в виде замечательных чудес и чтобы все могли понять, что тот, кто с постоянством несгибаемой добродетели сумел во имя Христа претерпеть муки и страдания, получит в награду за свои труды и борения вечное счастье.
Поэтому мы… в присутствии большого числа священнослужителей и [светских] людей, в начале поста, посовещавшись с нашими братьями, торжественно канонизировали означенного архиепископа и постановили, чтобы его имя было внесено в список святых.
Поэтому мы наставляем вас и властью, дарованной нам, строго приказываем ежегодно торжественно отмечать день рождения означенного славного мученика и день его гибели и обращаться к нему в молитвах с просьбами простить наши грехи, так чтобы он, при жизни томившийся в ссылке во имя Христа и подвергшийся мученической смерти, перед которой мужественно перенес страдания, тронутый молитвами истинно верующих, заступился за нас перед Богом.
Дано в Сеньи, 12 марта»[243].
Побег молодого Генриха, который не был простым ребяческим капризом, как поначалу был склонен думать король, стал превращаться в очень серьезную проблему. Сразу же после Рождества Элеонора, очевидно, жестоко поругалась с Генрихом и бежала в свое Аквитанское герцогство, забрав с собой Ричарда и Джефри. Архиепископ Ротру Руанский написал ей длинное письмо, возложив всю вину за ссору на нее одну. В заключение он писал:
«Пока дела не приняли дурной оборот, вернись со своими сыновьями к мужу, которому ты обязана подчиняться и с которым должна жить; вернись, пока он не преисполнился недоверия к тебе и твоим сыновьям. Мы не сомневаемся, что он будет всячески проявлять к тебе свою любовь и заверит тебя в твоей полной безопасности. Мы умоляем тебя – убеди своих сыновей быть послушными и преданными своему отцу, который ради них испытал много бед, избежал многих опасностей и претерпел столько трудов.
И чтобы то, что было приобретено этим упорным трудом, не оказалось разрушенным и рассеянным с бессмысленной легкостью, мы говорим тебе это, благороднейшая королева, во имя Божьей любви и с искренним милосердием, ибо ты наша прихожанка, как и твой муж.
Нельзя насмехаться над правосудием. Либо ты возвращаешься к мужу, либо с помощью канонического закона мы будем вынуждены подвергнуть тебя церковному суду. Мы не хотели говорить тебе об этом, но, если ты не прислушаешься к голосу разума, мы, скорбя и рыдая, сделаем это. Прощай»[244].
Однако Элеонора не обратила на это письмо никакого внимания. Она отослала Ричарда и Джефри к старшему брату, во Францию. Но когда она сама, переодевшись в мужское платье, попыталась последовать за ними, люди Генриха II перехватили ее. Король, давно уже не испытывавший к ней никаких нежных чувств, если он вообще когда-нибудь любил ее саму, а не богатые земли, которые она принесла ему в приданое, заточил ее в тюрьму. Гервасий Кентерберийский пишет, что вся эта история с побегом ее сыновей была задумана ею самой и все было сделано по ее совету. «Элеонора, – пишет он, – была очень умной женщиной, рожденной в благородной семье, но очень ветреной». Автор же книги «Деяния Генриха» утверждает, что «авторами этого гнусного предательства были Людовик, король Франции, и, как утверждают некоторые, сама Элеонора, королева Англии, и ее дядя Ральф Фей»[245].
Роль Людовика VII в этом деле была ясна. Поощряя детей Генриха II бунтовать против отца, он, должно быть, думал, что защищает свои права, ибо молодой Генрих и Ричард совершили оммаж и принесли клятву верности как герцоги Нормандии и Аквитании непосредственно ему. В ту пору ни слова не было сказано о претензиях, которые Генрих II мог предъявить на эти герцогства и на верность своих сыновей. Аналогичным образом Джефри держал свое герцогство Бретань как вассал своего брата, которому он поклялся в верности, а не как вассал отца.
Поэтому Людовик VII, стремясь погубить своего соперника, мог заявить, что он является сеньором всех трех принцев, кем он в действительности и был. Он мог также заявить, что, помогая им бунтовать против отца, он просто выполнял свой долг по отношению к своим вассалам и помогал им получить то, что принадлежало им по праву. Более того, его зять был законным образом помазан и коронован в качестве короля Англии, а в его коронационной клятве не содержалось никаких оговорок о том, что он вступит в свои права только после смерти отца.
Весной Людовик VII провел в Париже совет, где, без сомнения, высказал все эти аргументы. Потом он поклялся, что, сколько хватит сил, будет помогать молодому Генриху и его братьям в их войне против отца и сделает все, чтобы молодой король получил во владение Англию. Граф Филипп Фландрский, граф Мэтью Булонский и граф Теобальд Блуаский совершили оммаж и принесли молодому Генриху клятву верности, а он в ответ пообещал им земли в тех странах, которые намеревался завоевать. На этом совете или сразу же после него к бунтовщикам присоединилось большое число недовольных нормандцев, бретонцев и пуатевинцев, которые хотели сбросить с себя иго старшего Генриха[246].
