Анри Труайя - Александр II
Екатерина испустила душераздирающий крик, упала на безжизненное тело мужа и сжала его в объятиях, словно пытаясь оживить. Ее бело-розовое домашнее платье было испачкано кровью. Все присутствовавшие опустились на колени, и среди них старший сын покойного, новый император Александр III. Этот тридцатишестилетний мужчина, высокий, широкий в плечах, казался чрезвычайно подавленным. Когда он поднялся на ноги, его лицо было искажено болезненной гримасой. Открывавшаяся перед ним перспектива приводила его в ужас. Он обладал весьма средними способностями, и полученное им отнюдь не блестящее образование явно не способствовало расширению его горизонтов. Исповедовавший ультрамонархистские взгляды, традиционные для императорской семьи, он боялся нововведений в сферах политики, морали и религии.
Пока врачи занимались последним туалетом императора, Лорис-Меликов поинтересовался у царевича судьбой манифеста, объявлявшего русскому народу о реорганизации Государственного совета и постепенной трансформации самодержавия в парламентский строй. Наследник престола ответил: «Я буду всегда уважать волю моего отца». Но посоветовавшись ночью со своим консервативно настроенным окружением, он решил отложить на время публикацию документа. Фанатик Победоносцев убедил его пока не проводить реформу, от которой его отец ожидал чуда. Виконт Мельхиор де Вог со своей стороны с грустью отмечает: «Я думаю об этом несчастном человеке, простодушном и добром, который только что отошел в мир иной в результате кровавого преступления. Одним словом освободить пятьдесят миллионов человек и погибнуть подобно загнанному зверю в собственной столице – ирония судьбы, предопределение свыше. Какая ночь для того, кто подберет в луже крови корону Мономаха!»
На следующий день тело императора было выставлено в часовне Зимнего дворца. На нем был мундир Преображенского полка. Вокруг катафалка с утра до вечера читали Псалтырь священники и монахи. «Сегодня, 6 марта, – пишет Победоносцев, – я отстоял службу в часовне Зимнего дворца. После ее окончания, когда все вышли, я увидел, как из соседней комнаты вошла вдова, едва державшаяся на ногах и опиравшаяся на свою сестру. Рылеев подвел ее к гробу, и она опустилась на колени. Лицо покойного было покрыто тонкой тканью, которую нельзя было снимать. Но она сдернула ее и принялась покрывать лицо супруга поцелуями. Затем поднялась и вышла, слегка пошатываясь». Позже Екатерина отрезала у себя локон и аккуратно вложила его под пальцы покойного.
7 марта 1881 года тело перевезли в Петропавловский собор. Стоял ясный, морозный день. В лучах солнца ослепительно блестел золотой шпиль крепости. Раздались три пушечных выстрела, и по всему городу зазвенели колокола. Траурная процессия пришла в движение. Во главе ее находился эскадрон кавалергардов, следом несли знаки императорского отличия – скипетр, державу, штандарты, мечи различных городов. Один сановник, шедший отдельно от остальных, держал в руках массивную корону на расшитой золотом подушке. Далее следовали представители трех сословий империи – дворянства, купечества и крестьянства – со своими хоругвями. За ними – духовенство в длинных черных рясах, расшитых серебром, в сверкающих митрах со свечами, крестами и хоругвями. Перед катафалком, украшенным белыми плюмажами и запряженным в восьмерку черных лошадей с вплетенными в гривы траурными лентами, шли священники и певчие. Катафалк окружали тридцать пажей с горящими факелами. За ним ехал император Александр III с непокрытой головой и синей лентой ордена Святого Андрея через грудь, в сопровождении великих князей. Новая императрица Мария Федоровна, ее юные сыновья, великие княгини и придворные дамы ехали в траурных каретах. Замыкал процессию гвардейский караул.
В соборе толпились придворные, чиновники, дипломаты, закоченевшие и утомленные долгим ожиданием. Зазвучал печальный псалом, и все головы повернулись к входным дверям. Его Величество и великие князья внесли на плечах гроб в собор и установили его на помост. Согласно обычаю он был открыт. Во время перевозки нижняя челюсть покойного отвисла. Мельхиор де Вог прошептал на ухо стоявшему рядом с ним Морису Палеологу, молодому атташе посольства, который только что прибыл в Санкт-Петербург: «Посмотрите на этого мученика! Он был великим царем и заслужил более счастливую судьбу. Его нельзя назвать мудрецом, но он обладал благородной, возвышенной душой. Он любил свой народ и всеми силами стремился помочь униженным и угнетенным… В последний день своей жизни он работал над реформой, которая должна была направить Россию на путь современного развития – введением парламентской системы. И вот нигилисты убили его!.. Освободитель американских негров, Линкольн, тоже был убит… Какое это все-таки опасное ремесло – освободитель!»
Члены императорской семьи встали справа от гроба. В облаках дыма ладана, при свете свечей, под аккомпанемент печальных песнопений хора начался древний обряд отпевания. Когда певчие затянули «Вечная память», многие женщины зарыдали. Тем не менее, по словам Мельхиора де Вога, во время церемонии в соборе часто слышались досужие разговоры и возня. Наконец, совершавший обряд священник провозгласил отпущение грехов и положил на лоб Александра полоску пергамента с написанной на ней молитвой и образом Спасителя. Оставалось лишь сказать ему последнее «прости». Александр III, императрица, великие князья, великие княгини по очереди поднялись по ступенькам помоста и запечатлели последний поцелуй на руках покойного императора. За ними потянулись чередой послы. Неожиданно распорядитель церемонии остановил движение. Из глубины собора, поддерживаемая министром двора графом Альдербергом, к помосту протискивалась молодая женщина в длинной траурной вуали. Это была морганатическая супруга покойного, княгиня Екатерина Юрьевская, урожденная Долгорукая. Она взобралась на катафалк и упала ничком на гроб. Через несколько минут она поднялась с искаженным болью лицом, перекрестилась, спустилась вниз и удалилась под руку с графом Альдербергом. «Мы были тронуты невыразимым горем этой женщины, которая уже поднималась по лестнице, ведущей к трону, и вдруг рухнула в пропасть…» Движение возобновилось. Склонившись над гробом, Морис Палеолог заметил, что нижняя часть тела Александра, сильно пострадавшая от взрыва, была накрыта пышным мехом.
Спустя несколько дней княгиня Юрьевская покинула Россию вместе со своими детьми, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. В третий раз судьба не позволила княгине Долгорукой стать русской царицей. Александр II мечтал поселиться вместе с ней на Лазурном Берегу после отречения от престола. Сюда она и уехала, но вдовой. В 1891 году Екатерина приобрела в Ницце роскошную «Виллу Жорж», где и умерла 15 февраля 1922 года, всеми забытая, в возрасте семидесяти пяти лет. (Дети Александра II и Екатерины не будут считаться членами императорской семьи. Князь Георгий Александрович Юрьевский станет лейтенантом русского флота и умрет в 1913 году. Ольга выйдет замуж в 1895 году за графа Георга Меренберга (1871–1948), сына Натальи Пушкиной, дочери поэта, и Николая-Вильгельма Нассау-Люксембурга. Екатерина выйдет замуж в 1901 году за князя Александра Барятинского (1870–1910), а затем, в 1916 году, за князя Георгия Оболенского, с которым разведется в 1922 году.)
