Зигфрид Вестфаль - Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945
Это решение Гитлера застигло меня и генерала Кребса полностью врасплох, хотя казалось, что оно им разработано во всех деталях. Когда нас спросили, каково наше мнение, мы ответили, что очень рады, что наконец прибудут подкрепления и что идея наступления нами приветствуется в принципе, но что невозможно за столь короткое время судить о перспективах успеха этих планов. Нельзя быть уверенным, как станут развиваться события, прежде чем наступление будет готово начаться, и окажется ли достаточно имеющихся в наличии сил. Все зависело от размеров поддержки, которую могли оказать атакующим армиям люфтваффе. Минимальные требования состояли в том, чтобы нейтрализовать воздушные силы врага, по крайней мере в точках концентрации войск, на период в несколько дней.
Следующую неделю мы провели в командовании Западного фронта и в группе армий «Б», в расчетах и изучении вопроса. Результаты подтвердили наши первоначальные предчувствия, а именно, что силы будут не соответствовать броску на Антверпен. Если проникновение осуществлять через Маас в направлении на северо-запад, то фланги клина удлинятся по мере завоевания больших территорий. Казалось, что речи быть не может о том, чтобы 7-я армия длительное время защищала южный фланг. И не следовало ожидать, что войска союзников, готовые к прорыву фронта, будут вежливо стоять или уступят дорогу нападающим. А что случится, если они будут стоять насмерть или, что вполне возможно, перейдут в контрнаступление? Словом, с теми силами, которые, как мы могли ожидать, попадут в наше распоряжение, атака на Маас окажется слишком рискованной. Даже если мы завоюем Антверпен, будет невозможно удержаться на территории, по которой идет движение. И едва ли цель стоила таких средств, если цель эту придется почти сразу же оставить. После краткого перерыва порт вновь начнет работать на врага. Имевшихся сил вряд ли будет достаточно для возведения одной или нескольких переправ через Маас, если мы воздержимся от захвата Льежа. Но в таком случае решительного выигрыша не будет. Какова самая важная цель атаки? Не в том, чтобы заполучить какую-нибудь географическую точку, но в том, чтобы, разбив врага, заставить его понести как можно больше тяжелых потерь и тем самым сократить давление, которое он может оказать.
Командование Западного фронта и группа армий «Б» искали другого решения, которое с большей вероятностью принесло бы успех. Независимо друг от друга и без предварительного обсуждения они пришли к совместному выводу, а именно, что подходящая возможность находится в Ахене. Ахен был захвачен в октябре. Это был первый германский город, который пришлось потерять. С тех пор фронт огибал старинный имперский город большой дугой, и более длинная «нога» ее указывала на Кельн. Эти фланги просто приглашали к атаке. Обещанные подкрепления могли быть адекватными для таких целей, даже при том, что враг в этом секторе был достаточно силен. Подкрепления можно было подтянуть довольно быстро, а требующая много времени перегруппировка с риском преждевременного обнаружения была бы не обязательна. Здесь мы меньше всего могли бояться потерять внезапность из-за того, что в районе Ахена продолжались тяжелые бои, а приготовления к операции могли быть легко скрыты, поскольку выглядели бы как оборонительная мера. Захват в клещи американского выступа здесь мог уничтожить по крайней мере от десяти до пятнадцати дивизий, то есть одну четверть из всех сил Соединенных Штатов в Европе. Такой удачный результат был нам под силу. Приказ о необходимом развертывании мог поступить в любой момент, как только представилась бы благоприятная возможность. Если эта скромная операция оказалась бы успешной, тогда было бы можно развить ее и нанести желаемый удар по Антверпену. Нельзя было упускать меньший, но более верный успех ради одной, весьма проблемной, задачи.
Это предложение было передано ОКВ. Но оно было отвергнуто. Ответ, подписанный Йодлем, гласил: «Фюрер решил, что операция будет неизменной в каждой детали». Тогда я предложил Рундштедту самому поехать к Гитлеру и персонально разубедить его. Рундштедт отказался, ибо он считал, что упрямство Гитлера и его привычка произносить продолжительные монологи, не давая никому вставить ни слова, сделает такие предложения бесполезными. Он имел уже достаточный опыт[42].
Следовало вновь, при следующей возможности, представить ОКВ «скромное решение».
И такой подходящий случай вскоре возник. 21 ноября командование Западного фронта должно было доложить, что оборонительные сражения недалеко от Ахена нанесли огромный урон силам группы армий Моделя. В свете критической ситуации, развивавшейся для группы армий «Ц» в Эльзас-Лотарингии, следовало предположить, что четыре пехотные и девять танковых дивизий на Западном фронте будут не в состоянии принять участие в планируемом наступлении. Между тем враг также понес громадные потери в сражениях, которые терзали район Ахена, и было в высшей степени важно воспользоваться до конца его временной слабостью здесь и бросить все имеющиеся резервы в атаку. Таким образом, было почти верно, что большие вражеские силы могли быть уничтожены, что создало бы твердую основу для реализации планов ОКВ. Однако и такое «скромное решение» было неприемлемо для Гитлера, и он вновь отказался принимать подобные «ничтожные мысли».
26 ноября Йодль посетил по нашей просьбе командование Западного фронта. Преимущества «скромного решения» вновь были настойчиво высказаны ему. Йодль открыто признал, что он придерживается того же мнения, что и командование. На самом деле, разве мог думать иначе опытный солдат? У нас вновь появилась надежда. В частной беседе я настойчиво просил Йодля начать атаку на Ахен. Еще было возможно вовремя перегруппировать силы, которые уже были частично дислоцированы для большого наступления. Он согласился попробовать склонить Гитлера к такому решению. Но со смирением уставшего человека добавил, что у него мало надежды, что он сможет убедить Гитлера.
Модель сделал четвертую попытку 2 декабря, когда посетил Гитлера в рейхсканцелярии вместе со своими командующими армиями и со мной. Его поддержал командующий 5-й танковой армией генерал фон Мантейфель. Несмотря на то что они оба изложили свои аргументы с отрезвляющей ясностью и настойчивостью, Гитлера не удалось сдвинуть с места. И следовательно, нам пришлось подчиниться тому, что он считал «неизменным».
Во время этого раскола нас не покидали и другие тревоги. Один кризис следовал за другим. Было бы не так трудно преодолеть их, если бы нам не приходилось в то же время выдерживать продолжительную борьбу с ветряными мельницами. Предложение отвести правый фланг западной армии за Ваал в сентябре и спасти таким образом семь почти нетронутых дивизий было отвергнуто. В результате 15-я армия понесла ненужные потери ближе к границе реки. Более того, оборонительные сражения вокруг Ахена еще велись скорее вопреки ОКВ, чем благодаря его помощи. И все из-за того, что до Кейтеля с трудом дошло, что для этого фронта требуется больше припасов и топлива, поскольку американцы щедро поставляли туда военный материал, чем на другие, так называемые «спокойные фронты», которые существовали на Западе позади Ваала и реки Эйфель. Особенно ожесточенным и дорогостоящим для обеих сторон было десятидневное сражение за лес Хюртген в районе Ахена. В этой битве деревня Хюртген четырнадцать раз переходила из рук в руки, а лес Хюртген – восемнадцать раз, деревня Фоссенак – не менее двадцати восьми раз.
