М. Томас - Исповедь социопата. Жить, не глядя в глаза
Девушка решила, что разговор окончен. Я не поняла, какова вообще была цель этого разговора и смогла ли я оправдать надежды студентки, но еще сильнее разнервничалась, когда увидела, что к ней подошла подруга и принялась ее успокаивать, отчего девушка, по-видимому, расстроилась еще больше. Мне вдруг захотелось немедленно уйти, но девушка загораживала мне выход. К счастью, я вспомнила, что из аудитории есть аварийный выход, ведущий в узкий проулок, и я позорно бежала, скрывшись в ночном мраке. Я бросила вещи в машину и поспешно выехала с парковки, решив никогда больше не иметь дела со студентами, у которых умирают бабушки.
Как видите, не умею обращаться с чужими эмоциями. Правда, с годами я научилась маскировать ошибки, быстро перебирать возможные эмоциональные варианты и находить подходящие решения, как играющий в шахматы компьютер. Но социальные и эмоциональные взаимоотношения бесконечно разнообразны, и я никогда не смогу угнаться за эмпатами в интуитивном понимании эмоций и автоматическом естественном реагировании.
Относительное отсутствие эмоций может оказаться полезным в некоторых профессиональных ситуациях, но оно же может стать причиной болезненного напряжения в отношениях с друзьями и возлюбленными. Меня абсолютно не тревожат вещи, которые, по их мнению, непременно должны расстроить, как, например, возможность разрыва отношений. Не так давно я сказала друзьям, что у моего отца только что случился сердечный приступ, и они растерялись, не зная, говорю ли я серьезно или шучу и можно ли шутить по такому поводу. Растерянность была обусловлена тем, что мои слова не сопровождались выражением отрицательных эмоций. Действительно, когда мне устанавливали диагноз «социопатия», думаю, что одно мое качество – говорить об эмоционально нагруженных предметах, не проявляя никаких эмоций, – убедительнее других, предъявленных мною психологу, указывало на социопатию. Именно проявление эмоций мне труднее всего симулировать.
Отсутствие эмоциональности часто расценивают как мужскую черту. Мужчины, с которыми я встречалась, иногда жаловались, что рядом со мною чувствуют себя женщинами. Я не знаю, как выглядела бы моя социопатия, если бы я была мужчиной. Мне часто кажется, что у мужчин она выражается откровенно антиобщественным поведением, хотя не всегда проявляется у женщин. По женской социопатии проведено сравнительно мало исследований, но проведенные показывают, что для женской социопатии характерны две или три основные черты, такие же, как и у мужчин социопатов, – отсутствие способности к сопереживанию и удовольствие от манипуляции другими людьми и от их беззастенчивого использования; но женщины, как правило, не склонны к физическому насилию и импульсивному поведению.
Я редко испытываю желание совершить насилие, но из-за внутренней импульсивности, будучи подростком и молоденькой девушкой, часто попадала в неприятные ситуации. На меня нападали на убогих и грязных концертных площадках, куда я ходила одна в вызывающем наряде, или на запруженных машинами горных дорогах, когда каталась на скейтборде, или когда меня уличали во лжи (или когда охрана находила у меня украденные в магазинах вещи). Периодически я бываю кровожадной, особенно когда кто-нибудь хочет, чтобы я выказала чувство стыда или вины. Один комментатор написал в моем блоге об импульсах: «Если импульс овладел тобой, то ты теряешь всякое представление об уравновешенности или реальности до тех пор, пока он не угаснет, а ты стоишь и смотришь, что натворил под его воздействием, и лихорадочно соображаешь, как ликвидировать последствия».
Импульсивность и бесстрашие – определяющие качества социопата. Ученые, исследовавшие разнообразие психологических черт социопатов, обнаружили: социопаты демонстрируют очень высокий порог настораживающей реакции, когда речь идет о неприятных стимулах. У нас дефицит способности испытывать отрицательные эмоции или страх в ответ на угрозы. Я, например, способна встретить опасность не моргнув глазом. Однажды, вернувшись домой, я обнаружила двух грабителей. Сначала я вообще не поняла, что происходит, но они, конечно, поняли и выскочили в окно, через которое влезли в квартиру. Я бросилась в погоню, но вовремя увидела, что почти все мои вещи на месте, хотя и сложенные посреди комнаты и готовые к выносу. Не было никакого смысла преследовать этих людей, и я остановилась. Полицейские пришли по вызову соседей, но я не знала, как себя с ними вести. Я не была напугана и не особенно встревожилась, хотя знала, что от меня ждали этих эмоций. Я попыталась вести себя просто приветливо, но это расценили как приглашение к флирту. Может быть, они не сильно ошиблись. Именно в необычных ситуациях мне труднее всего удается вести себя так, как нормальные люди.
В первый год преподавательской деятельности я могла говорить студентам неприятные вещи – на грани оскорбления личности, но потом сделала вид, что это просто оригинальный стиль поведения, невинное чудачество, как, например, нарядиться Кондолизой Райс на Хеллоуин. Проблема не в том, что маска может соскочить и обнажить мое истинное лицо (у меня нет никакого истинного лица, есть удачное и неудачное лицедейство). Я просто пытаюсь подражать нормальным людям, говоря и делая то, что они.
На самом деле я просто ничего не могу с собой поделать. Я постоянно представляю себя людям так, чтобы контролировать их мнение о себе. Я занимаюсь этим так давно, что уже и не представляю себе, что бы со мной стало, если бы я не лицедействовала, сглаживая свои острые углы и имитируя искреннее дружелюбие. Даже моя речь, по сути, искусственна.
Я говорю с едва уловимым акцентом, немного тягуче, с необычными интонациями. Моя речь совершенно не похожа на речь моих братьев, сестер или родителей. У этого нет какого-то определенного источника, но, думаю, особенности возникли из склонности наслаждаться звуками собственного голоса. Если вы внимательно прислушаетесь к моей речи, то сами услышите, какое удовольствие я получаю от окраски согласных и тембра и длительности гласных. Я приложила немало усилий, доводя до совершенства произношение, когда заметила, что оно создает впечатление доступной таинственности и чарующей уязвимости. Люди часто принимают меня за иностранку, приехавшую из Восточной Европы или из стран Средиземноморья. Один из моих любовников как-то выразился по этому поводу прямо и без обиняков, заявив, что я кажусь не человеком, а инопланетянкой.
На работе и на конференциях я встречаюсь с очень многими людьми и изо всех сил стараюсь в общении вести себя правильно, чтобы упрочить свое положение в профессии. К сожалению, я, как и многие другие, плохо запоминаю лица, как правило потому, что быстро оцениваю человека и тут же забываю о нем, если понимаю, что он не стоит внимания. Если такой человек меня помнит, а я его нет, то начало разговора с ним выглядит совершенно по-идиотски. Потом я начинаю как безумная строить глазки, кладу руку ему на плечо, заразительно смеюсь и как можно чаще произношу его имя. «О Питер, как я рада, что ты тоже так думаешь!» Если он возвращает мне комплимент, то я воспринимаю его как должное, но потом снова возвращаюсь к похвалам в его адрес. Я рассыпаю благодарности и комплименты, изо всех сил выказываю интерес к нему и его делам. Мое произношение становится еще более вычурным. Я льщу и оказываю всяческие знаки внимания без всякой видимой цели и смысла. Потом неожиданно произношу слова извинения и ухожу – всегда первая: не люблю, когда оставляют меня.
