Александр Самойло - Две жизни
Этим выдвижением они создали себе обеспеченное положение в крае. Они не сомневались в успехе своих действий, владея морем с незамерзающими портами и главными коммуникационными линиями. При этом они Рассчитывали на слабость края, удаленного от Москвы, занятой к тому же тяжелым положением на других Фронтах.
Действительно, какой безвыходно тяжелой казалась общая военно-политическая обстановка для Советской Республики, только что начавшей свою жизнь! Как неотразимо сокрушительными представлялись угрожавшие ей, лишенной средств защиты, удары многочисленных врагов со всех сторон!
Однако достижения Октябрьской революции были спасены, и страна была выведена из этого тяжелейшего положения благодаря героизму свободного народа, гению его вождя — великого Ленина, самоотверженной деятельности партии большевиков.
Тяжелое положение в Северном крае усугублялось неблагоприятным соотношением в нем классовых сил. Здесь почти повсеместно и очень сильно чувствовалось влияние эсеров. Оно особенно проявилось при начальных мобилизациях. Местные офицеры — выходцы из слоев кулачества — были настроены против Советской власти; они организовывали свои отряды, борьба которых с красными партизанами часто носила ожесточенный характер. На этой почве возник в начале войны и известный шенкурский мятеж в единственном уезде, который имея свой хлеб (весь край жил на привозном хлебе). Сельская контрреволюция часто связывалась с городской, чему способствовала невозможность для правительства обеспечить население хлебом. Следует учитывать, что на Севере, даже после захвата власти Советами, власть фактически оставалась в руках земских и городских дум (существовавших рядом с Советами!). Там заседали не только правые эсеры и меньшевики, но даже кадеты.
В Архангельске обращались собственные деньги, издавались меньшевистские и эсеровские газеты; их влияние распространялось и на заводы и на профсоюзы. Столь благоприятными условиями не замедлили воспользоваться «союзники» для осуществления своих захватнических планов. В. И. Ленин предвидел эту опасность и предупреждал о ней еще в июне.
Всю весну и лето 1918 года в Архангельск почти беспрепятственно с нашей стороны съезжались через Вологду послы, посольства, консулы, разные советники и секретари иностранных миссий, итальянцы, сербы, чехо-словаки якобы для возвращения на родину. Французский консул Эберт не только требовал для них квартиры, но пытался даже самовольно их занимать. Поведение иностранцев приняло столь явный характер хозяйничания в городе, что Совнарком приказал все иностранные отряды отправлять в Москву хотя бы силой. Последнее удалось нам выполнить хитростью, во избежание крупных скандалов.
Подготовка интервенции, начавшаяся в конце 1917 года дипломатическим путем, с марта 1918 года стала осуществляться фактически и открыто под главенством англо-американцев.
* * *Мой приезд в Архангельск состоялся в конце мая 1918 года. Незадолго перед этим я женился на той самой, знакомой мне еще с 1899 года девочке с льняными волосами, которую я когда-то встретил у родственницы своей первой жены. Теперь вместе с ней и двумя маленькими дочурками, Ниной и Кирой, я и прибыл к своему новому месту службы.
Мне были даны подробные инструкции на предварительном совещании военных работников в знакомом мне особняке на Зубовском бульваре, принадлежавшем ранее адъютанту Николая Николаевича князю Щербатову. Спутником моим был мой старый знакомый по Генеральному штабу Ф. Е. Огородников. Он получил назначение военным руководителем в штаб Беломорского военного округа и имел также какие-то дипломатические функции в отношении иностранных представителей.
Архангельск встретил нас на первых порах неприветливо и в смысле погоды и в смысле элементарных бытовых удобств. Мы были помещены в здании бывшей гимназии, в огромном зале, заставленном ученическими партами. Неважным было и отношение к нам как работникам нового штаба.
Понемногу эти отношения стали налаживаться. Ознакомливаясь с членами Архангельского исполкома, я впервые встретился с будущим героем Северной войны Павлином Федоровичем Виноградовым, заместителем председателя исполкома. Он напрямик мне сказал в ответ на высказанное мной желание работать в полном контакте с исполкомом:
— А сначала посмотрим, что вы за птица!
Такая откровенность сначала меня озадачила, а после размышления очень понравилась: войдя в архангельскую обстановку, я понял, что другого ответа и быть не могло.
Комиссаром в окружной штаб прибыл тов. Геккер которого я не без любопытства разглядывал еще в Бресте, куда он явился на пару дней с огромным красным бантом на груди, возбуждая иронические замечания всех немцев, начиная с Гофмана.
С ним и с Огородниковым мы начали подбирать сотрудников штаба. Вскоре из Красноборска прибыл, предлагая свои услуги, Петин, бывший у Квецинского на Западном фронте начальником службы связи. Из Вологды приехал на должность в оперативное отделение Буренин и многие другие.
В конце мая прибыла из Москвы советская ревизия для обследования Севера. Во главе ее стоял М. С. Кедров. Она представляла собой комиссию, состоявшую из 11 секций, по всем военным специальностям.
Главнейшими задачами комиссии, распространявшимися на Архангельскую, Вологодскую, Ярославскую, Костромскую и Иваново-Вознесенскую губернии, были: разгрузка Архангельского порта от громадных складов военного имущества (ввиду опасности захвата их интервентами); оздоровление политической атмосферы в районе Архангельска; подготовка последнего к обороне на случай такого же вмешательства «союзников», которое они осуществили в Мурманске.
Англичане во главе с генералом Пулем высадились в Мурманске, приветливо встреченные изменниками-председателем краевого Совета Юрьевым, генералом Звегинцевым и старшим лейтенантом Веселаго.
Спустившись из Мурманска по железной дороге к югу, англичане заняли Кандалакшу, Сороку и Кемь. В Кеми они разогнали Кемьский Совет, расстреляв главных его членов.
К этому времени весь советский Север уже был наводнен английскими и американскими агентами, привлеченными его природными богатствами: лесом, нефтью, медью, а также хлебом из Западной Сибири. Американский посол Френсис, английский поверенный в делах Линдлей и французский посол Нуланс, приехав при попустительстве Троцкого из Петрограда через Вологду в Архангельск, чувствовали себя здесь полными хозяевами. На всем побережье уже было много английских факторий по вывозу леса, особенно в устье Онеги. Летом англичане и американцы заняли и город Онегу.
