Тамеичи Хара - КОМАНДИР ЯПОНСКОГО ЭСМИНЦА
Мы молча сошли по сходне на берег. Адмирал подал мне руку и сказал:
— Что-то все делается не так, Хара. Мы должны сейчас сражаться и сражаться отчаянно, Хара. Япония рухнет, если падет Бугенвиль.
Вернувшись на «Сигуре», я не мог отделаться от мысли, почему именно адмиралу Омори поручено командовать этой операцией. До недавнего времени он преподавал тактику в Минно-торпедной школе и никогда не участвовал в крупных морских сражениях...
В 15:20 1 ноября наши десять кораблей вышли из Рабаула. Сразу после выхода в море мы построились в походную колонну.
Впереди шел легкий крейсер «Сендай» под флагом Иджуина, ведя за собой мои эсминцы: «Сигуре», «Сами-даре» и «Сирацуи». Мы шли слева и чуть впереди тяжелых крейсеров «Миоко» и «Хагуро». Справа от тяжелых крейсеров адмирал Мацубара вел легкий крейсер «Агано» и эсминцы «Наганами», «Хацукадзе» и «Вакацуки».
За нами на расстоянии нескольких миль шли пять транспортов, набитых солдатами, и пять эсминцев их охранения.
День был холодным и мглистым, видимость — ограниченной. Дул слабый юго-восточный бриз, море было спокойным.
Едва мы успели выйти из канала Сент-Джорджа, как наши радиостанции начали принимать многочисленные радиопереговоры противника, находящегося где-то поблизости. Мы не видели никого, но становилось ясно, что разведывательный самолет противника, оборудованный РЛС, обнаружил нас, находясь над слоем облаков. (В распоряжении 5-й бомбардировочной группы авиационного командования Соломоновых островов имелось два специальных самолета-разведчика («СБ-24»), оборудованных РЛС. Они передавали информацию адмиралам Хелси и Мерриллу о движениях японских кораблей в направлении бухты Императрицы Августы. Первое сообщение о контакте с противником было передано, когда японские корабли находились в 15 милях восточнее мыса Сент-Джордж.)
В 19:45 один из бомбардировщиков «CБ-24» пробил облачность и сбросил несколько бомб на «Сендай», но не добился попаданий.
К этому времени наш самолет-разведчик доложил обстановку на юге: «Три линкора, много крейсеров и эсминцев противника маневрируют в бухте Императрицы Августы вблизи Торокино».
Силы противника оказались гораздо большими, чем мы предполагали. Американцы явно находились в полной готовности, поджидая нас.
Адмирал Омори проконсультировался со штабом в Рабауле, и в 21:30 адмирал Кусака приказал транспортам с войсками повернуть обратно. Он решил, что контрвысадка невозможна при такой концентрации сил противника, но приказал Омори следовать дальше и уничтожить корабли противника.
Десять наших кораблей продолжали идти через дымку, ограничивающую видимость 5000-ми метров. Мы шли со скоростью 18 узлов. Находящая мгла давала возможность противнику использовать против нас свои радары с наибольшей эффективностью.
В 23:24 еще один «СБ-24» выскочил из облачной тьмы и сбросил бомбы на тяжелый крейсер «Хагуро», но не добился попаданий. Уклонившись от бомб, крейсер «Хагуро» катапультировал самолет-разведчик, который через 14 минут доложил: «Вижу один крейсер и три эсминца противника в 50 милях по пеленгу 330 от мыса Мутупина».
Указанное место находилось всего в 20 милях к югу от нас. Омори приказал пилоту продолжать поиск кораблей противника, а своим кораблям временно повернуть на обратный курс, чтобы выиграть время в ожидании дальнейших сообщений от разведывательного самолета. Мы прошли обратным курсом около 10 000 метров, а затем развернулись и снова легли на южный курс. Подобное маневрирование хорошо срабатывало в 42-м году, когда противник мог только надеяться на визуальное обнаружение наших кораблей, и повороты на обратный курс сбивали его с толку. В 1943 году подобные методы уже устарели, поскольку американцы могли вести за нами постоянное наблюдение с помощью радиолокаторов.
Поворачивая на обратный курс, мы с нетерпением ожидали новых сообщений с нашего разведывательного самолета. Но никаких сообщений не поступало. Мы не имели ни малейшего понятия о том, что соединение адмирала Меррилла в составе четырех крейсеров и восьми эсминцев, имея полную информацию о нашем приближении, уже устремилось на север, чтобы перехватить наше соединение на подходе.
В 00:25 я увидел вдали тусклую красную ракету, повисшую в ночном небе. Пеленг на эту ракету был 70 градусов с левого борта и примерно соответствовал направлению местонахождения сил противника, сообщенного самолетом-разведчиком тяжелого крейсера «Хагуро». Ракета выглядела столь тусклой, что я оценил расстояние до нее в 20 тысяч метров. Продержавшись в небе 2-3 секунды, ракета исчезла.
Я продолжал как зачарованный глядеть на ракету, а потом на то место в небе, где она погасла, тратя драгоценное время и игнорируя другие важные факторы. В этом была моя ошибка.
Оглянись я в этот момент по сторонам, то увидел бы, что в результате сложных маневров и поворотов, которые только что завершились, наш строй пришел в совершеннейший беспорядок. Кроме того, все корабли оказались опасно скученными. «Самидаре» находился вне строя слева от меня, а три других наших, корабля сблизились друг с другом на 300 метров вместо предписанных 500.
Я решил, что ракета, видимо, сброшена нашим самолетом-разведчиком для обозначения места противника, а потому передал на все корабли срочное сообщение:
«Вижу противника по пеленгу 70 левого борта!»
Никто в нашем соединении даже и помыслить не мог, что главные силы противника подходят к нам с юга и находятся в данный момент у нас прямо по курсу.
В этот момент мои сигнальщики доложили: «С левого борта по пеленгу 70 четыре корабля!» Было 00:45 2 ноября 1943 года.
Я считал, что эти четыре корабля появились продолжая следовать своим курсом с места, обозначенного ракетой. В действительности, пока я пялился на эту ракету, четыре из восьми американских эсминцев, идущих с юга на север, уклонились с курса, чтобы, развернувшись, выпустить торпеды.
Мой сигнальщик продолжал докладывать: «Отряд противника разделился на две группы. Одна группа удаляется, вторая — ложится на параллельный курс с нами. Это эсминцы! Дистанция 7000 метров!»
Я вздрогнул от понимания, что уходящие эсминцы уже выпустили свои торпеды. Противнику удалось захватить инициативу! Я немедленно приказал положить руль право на борт и выпустить торпеды.
«Сигуре» начал поворот вправо, выпустив с двухсекундными интервалами восемь торпед. Я следил за обстановкой, будучи в полной уверенности, что мне удастся уклониться от любых торпед, выпущенных американцами. Обернувшись, чтобы проследить за ходом собственных торпед, я с ужасом увидел, что крейсер «Сендай» полным ходом несется прямо на мой эсминец! Одновременно с «Сигуре» крейсер также повернул вправо, но выполнил этот маневр гораздо быстрее и круче. Я оцепенел, видя с какой скоростью крейсер сближается с «Сигуре». Его огромный корпус, превышающий в три раза наш по размеру, торпедой несся прямо в середину нашего правого борта.
