Александр Големба - Грамши
А завершается статья о проблемах юга следующими замечательными словами:
«существуют только две действительно национальные силы, ведущие нас в будущее: пролетариат и крестьянство…»[43]
На этом рукопись обрывается. Статья о проблемах юга осталась оборванной на полуслове. И в «Тетрадях» Грамши как бы продолжает и расширяет эту статью. С ней связана и работа по истории итальянской интеллигенции. Но изучение истории интеллигенции следует начать не с нынешнего дня, и Антонио Грамши намечает основные вехи исследования о функциях интеллигенции в истории Италии на протяжении долгих столетий, вплоть до образования единого Итальянского государства. Впрочем, нельзя ограничиваться только работой по истории интеллигенции. Существует философия, представляющая собой нечто вроде теоретического фундамента, на котором зиждется господство буржуазии; необходимо, стало быть, дать критику этой философии. Пролетариат должен приобрести новое мировоззрение, должен приобрести сознание руководящего класса, осознать, что именно он-то и является руководящим классом, и наш долг, думает Грамши, помочь пролетариату приобрести это сознание. А для этого непременно нужно выработать некую новую концепцию жизни, диаметрально противоположную привычной буржуазной концепции, которая живет также и в сознании угнетенных.
Всякий исторический блок, всякий прочно сложившийся существующий порядок имеет свои точки опоры. И эти точки опоры — отнюдь не только насилие со стороны господствующего класса. Это не только принуждение, осуществляемое государственным аппаратом, хотя порой он и отлично справляется с этой своей функцией. Такими точками опоры является также примыкание, присоединение управляемых и угнетенных к тем жизненным концепциям, которые свойственны господствующим классам. Ведь философия господствующего класса уже не воспринимается классами угнетенными как таковая. Она в итоге многократных и более чем усиленных вульгаризации превратилась в философию масс. Она как бы стала общепринятым здравым смыслом, прописью, общим местом. Массы сознательно или бессознательно, скорее бессознательно, приняли мораль, обычаи, правила поведения, навязанные им, привитые им господствующим классом.
Так в чем же, по мнению Грамши, заключается проблема? Нужно выявить, каким образом господствующий класс достиг согласия с подчиненными классами. Нужно раскрыть, каким образом эти классы смогут опрокинуть старый, обветшалый порядок. И как они создадут иной порядок, иной строй, при котором свобода станет свободой для всех. Но Антонио Грамши чуждается абстракций. Он намерен рассмотреть интересующие его проблемы на сугубо реальном материале, на материале Италии — Италии вчерашнего дня и сегодняшней Италии. Он хочет знать, какова роль, каковы функции итальянской интеллигенции в процессе формирования буржуазного государства. Зачем ему все это нужно? Грамши хочет выяснить: каким образом рабочий класс проложит себе дорогу к руководству обществом? Как он осуществит это политическое руководство обществом? Обществом и государством. Причем речь идет не о пролетариате вообще и не об обществе вообще. Грамши рассматривает эту проблему в совершенно конкретных условиях. В условиях Италии. С чего же он начинает? С эпохи Рисорджименто — то есть с эпохи борьбы за воссоединение Италии. Момент начала Рисорджименто спорен, но принято считать, что это движение захватило первые три четверти XIX столетия. По мнению Грамши, народ играл в Рисорджименто второстепенную роль. Итак, возможно ли, думает он, охарактеризовать Рисорджименто не как народное движение, а как завоевание власти буржуазией? Буржуазия встала во главе объединенного Итальянского государства. А мелкобуржуазная демократия? Она заняла подчиненное положение, была оттеснена на второй план. А ведь представители мелкобуржуазной демократии являлись как будто авангардом движения за освобождение и воссоединение итальянской нации. Так почему же итальянская демократия не стала правящим классом в объединенном государстве? Тому были различные причины, но главным образом это произошло потому, что мелкобуржуазная демократия не сумела встать во главе крестьянства. Следовательно, пролетариату необходимо учесть ошибки мелкобуржуазной демократии той не столь уж отдаленной эпохи. Пролетариат должен бороться за право руководить крестьянскими массами.
Грамши углубляется в изучение истории Рисорджименто. По его мнению, у народа в те времена еще отсутствовало национальное сознание — такова была культура, такова была литература тех времен, той эпохи. Литература эта не была «национально-народной». Почему? В силу того, что она была связана с идеологией империи, с идеологией верховной власти и с идеологией церкви. А это институты сверхнациональные. Итак, как полагает Грамши, народ не понимал задачи объединительного движения, и руководство этим движением взяли в свои руки приверженцы графа Камилло Бендзо Кавура, умеренные кавуристы. А они руководили процессом объединения в собственных целях — на всем протяжении борьбы, вплоть до образования нового Итальянского государства. А в государстве этом явственно обозначилась и проявилась некая форма буржуазной диктатуры.
И врожденным пороком тогдашнего Итальянского государства, причиной непрестанного возобновления реакционных покушений является, согласно Грамши, то обстоятельство, что в движении, которым было вызвано к жизни объединенное Итальянское государство, отсутствовал якобинский дух.
Что же это такое — якобинский дух?
Грамши следующим образом отвечает на этот вопрос:
«Термин «якобинец» в конце концов получил два значения: первое — собственное, исторически точное значение, как название определенной партии французской революции… и якобинцем стали называть энергичного, решительного и фанатичного политика, который фанатически убежден в чудодейственной силе своих идей, каковы бы они ни были».[44]
Впрочем, вопрос о происхождении итальянского национального движения — сложный вопрос.
Грамши пишет:
«Эта историческая проблема замутнена сентиментальными и политическими наслоениями и предвзятыми суждениями всякого рода. Людям со «здравым смыслом» сейчас уже трудно понять, как это единая Италия — такая, какой она стала в 1870 году, — никогда не существовала и не могла существовать раньше: «здравый смысл» заставляет верить в то, что существующее сегодня существовало всегда, что Италия всегда была единой нацией, но ее задушили иностранные силы и т. д. Многочисленные идеологические течения, вскормленные стремлением считать себя наследницами античного мира, способствовали укреплению этой веры; впрочем, эти течения оказали значительную услугу, выступая в качестве основы организации политической, культурной и другой работы».
